мужчинам, и женщинам проявить заботу о других и исполнять, тем самым, свой долг. Такой политический курс прямо противоположен либеральному индивидуализму, распространенному в США, где наше исследование обнаруживает до предела обостренные проблемы, связанные со временем; эти противоречия гораздо более сглажены в социал-демократических странах Скандинавии, где мы находим очень много положительного, хотя отдельные проблемы есть и там. Эффективная феминистская политика нуждается в признании этих различных исходных позиций. Соответственно, в книге уделено максимум внимания значению различных образов времени в контексте исторического развития и оптимальному балансу между стратегическими целями с более насущными потребностями и требованиями текущего политического курса. В этом ключе переосмысление марксистской теории истории включает в себя адаптацию ее базового концепта «вос(производство)»[11] к личностной сфере человека, делая тем самым все более возможным распознавание изменений, создающих радикальные вызовы традиционным гендерным моделям использования времени.
Несмотря на то, что эта книга предлагает рассматривать время как центральный элемент феминистской теории и политической деятельности, это не значит, что оно равносильно «окончательному решению». Скорее, политику времени следует рассматривать как часть замкнутого механизма, чьи шестеренки — это различные формы власти и неблагоприятных условий, которые соприкасаются и поддерживают друг дружку, при этом они постепенно изнашиваются, и это порождает надежду, что феминистические цели достижимы и реальны.
Структура книги
Книга состоит из трех основных частей. В первых трех главах рассмотрены теоретические работы науки основного направления[12] о политике и времени; большинство из них были написаны мужчинами. В них можно найти многое, интересующее феминисток, в первую очередь: распространенные и стереотипные представления о том, что мужской опыт работы, семейной жизни и «свободного» времени — это «естественно». С этой доминирующей перспективы, темпоральные[13] переживания и потребности, связанные с женскими традиционными домашними обязанностями или их репродуктивной ролью, игнорируются или маркируются как «маргинальные» и «другие». Напротив, вторая часть работы (с четвертой по шестую главы) показывает, как феминистская перспектива, отталкивающаяся от женщин, проводит переформатирование проблемы и обеспечивает нас более широким пониманием. Третья часть (главы седьмая — десятая) посвящена поиску оптимального сочетания выводов первой и второй частей. Ее главная цель — рассмотреть как желаемые возможности, так и реалистические перспективы феминистской теории и политики времени. В этом заинтересованы все граждане, вне зависимости от их гендерной роли.
Данное исследование стало возможным благодаря использованию многих теоретических подходов, и едва ли читатель знаком со всеми из них в достаточной мере. По этой причине мы будем сочетать раскрытие наших собственных аргументов с описанием ряда существующих концепций, показывая их теоретические последствия для гендерной проблематики и политики времени.
Первая глава опирается на идеи Карла Маркса и более современные исследования Энтони Гидденса и Пола Пайерсона (Paul Pierson), утверждавших, что, если мы хотим понять настоящее и формировать наше будущее, нам нужно ощущение времени и исторический контекст. Это относится и к развитию социальной политики, и к расширению понимания времени как такового, что, без сомнения, изменит как политическую теорию, так и практику. Идея о том, что понимание времени изменчиво, приведет (во второй главе) к детальному обсуждению темпоральной культуры/культур и формированию овеществленного времени-часов капиталистического общества. Хотя такая модель контроля существует сегодня во всем мире, в этой главе показано, что альтернативные формы времени продолжают существовать, и сопротивление доминирующей темпоральной культуре может быть важным политическим действием. Эта тема продолжена в следующей (третьей) главе, где описано, как люди обычно растрачивают свое время в капиталистических обществах. Сначала рассмотрим свободное время как редкий ресурс, потом — как оно должно быть распределено и приводит ли нехватка времени у граждан к разрушению политической жизни. Это нужно сделать прежде, чем проанализировать недавние исследования «темпоральных режимов». В заключительной части обсуждается, есть ли удлиненный рабочий день неизбежным следствием капиталистической конкуренции или же этого можно избежать; вопреки возрастающему давлению глобальной конкуренции, мы все же находим некоторые основания для надежды.
Четвертая глава готовит почву для последующей дискуссии о том, как мы должны мыслить о «женщине» и «мужчине» в свете последних феминистских исследований о различиях среди женщин и изменчивой, сконструированной природе гендерной идентичности. Эта дискуссия связана с широкой феминистской критикой иерархических дихотомий мышления, в ней ставятся под сомнение преимущества «нормальных» мужских качеств, интересов и перспектив. Еще в этой главе одобряется идея «общности в различиях», рассматривающая темпоральные отличия и расхождения, так же как и сходство среди женщин, обращение к группе малоимущих мужчин, аргументируется позиция, почему положение наименее обеспеченных групп — лучшая исходная позиция для анализа.
Пятая глава развивает идею перехода «за пределы дихотомии», фокусируясь на феминистской критике принятого разделения между общественной сферой (сферой политики и оплачиваемой работы) и личной сферой (сфера семьи и личной жизни). Выявляя взаимосвязи, размывающие общественно/личную дихотомию, эта критика проливает свет на семейные предпосылки мужских привилегий в общественной сфере и на гражданское значение активности в общинах и семьях. Утверждается, что феминистская политика должна не только разоблачать и оспаривать современное распределение оплачиваемой, неоплачиваемой работ и свободного времени, но должна настойчиво защищать идею, что неоплачиваемая работа, в первую очередь время, затраченное на заботу о других, обязано быть оценено и вознаграждаться как имеющее ключевое значение для благосостояния общества.
Вопрос о том, как можно будет это воплотить и какие формы феминистской политики могут быть использованы для этого, связан с феминистскими перспективами в социальном государстве, — предмет шестой главы. В соответствии с общим неприятием «другого/иного мышления», рассмотренных в четвертой и пятой главах, делается вывод, что эффективная феминистская политика требует взаимодействия государственных структур и независимой от них деятельности. Такое взаимодействие развивается в современном глобальном контексте, что несет в себе как новые ограничения, так и возможности. И хотя существуют некоторые обнадеживающие примеры подобного развития, особенно в странах Скандинавии, эта глава поддерживает тезис первой главы в том, что политика не может быть просто «экспортирована» из одной страны в другую, но должна строиться на реалистической оценке локальных условий и традиций.
Седьмая глава связывает новейшие феминистские работы о многозначной и текучей природе человеческого времени с феминистским отрицанием дихотомий. В этой главе используются умозаключения первой главы для изменения лежащих в основе феминистской теории темпоральных представлений и роли истории для феминистской политики. Возвращаясь к Марксу, Гидденсу и Пайерсону, здесь исследуется идея, что изменения в материальных условиях (производстве и воспроизводстве), где задействованы люди, суммируется с кумулятивным эффектом ограниченных по своим последствиям изменений привычек и отношений между мужчинами и женщинами, приводя к нежизнеспособности нынешние механизмы поведения. В результате, возможен парадигмальный сдвиг к социальной политике, признающей важность работы,
