Книга Опасная беременность - Полина Лоранс

НАСТЯ

Спустя полчаса, когда тренировка закончилась, а мужчины обменялись медвежьим объятьем, я стояла в пустой раздевалке около Вадима и  прижимала бинт, пропитанный антисептиком, к кровавой ссадине на плече. Заодно рассматривала его татуировки. Кельтский орнамент охватывал правое плечо и часть мощной груди, поросшей тёмной порослью. Выглядело красиво, конечно же. Мой босс красив весь – от ушных раковин до мизинцев на ногах.

Чтоб ему пусто было!

Туранов, в одних спортивных шортах, сидел на скамье и прикладывал к рёбрам пузырь со льдом. Он гордо посматривал на меня снизу вверх. Очевидно, ждал моих восторгов – как здорово он дрался, какой он герой и крутой боец.

Вместо этого я повторно смочила бинт антисептиком и безжалостно провезла влажным комком по ссадине. Туранов скривился, сжал челюсти. 

- Терпите, - жестоко приказала я. – Сами виноваты. Хлебом не корми, дай подраться. Ну и вот.

Я сильнее придавила бинт.  

- Ближе подойди, тебе же неудобно, - сказал вдруг шеф и попытался притянуть меня к себе, но я мгновенно высвободила руку. 

Ощутила себя такой хрупкой на фоне его широкой фигуры. Помню, как подхватил, словно пушинку… там, в лесу, в коттедже. Сейчас, когда крепкие пальцы сомкнулись чуть повыше локтя, меня пробило от макушки до пят электрическим разрядом. Грудь мгновенно налилась тяжестью, соски затвердели, а к щекам будто бы приложили горячий кирпич. Я даже украдкой метнула испуганный взгляд вниз – не заметит ли шеф, как бурно я реагирую на его прикосновения.

А Вадим тем временем ухватил меня за бёдра и притянул ещё ближе, так, что я оказалась между его коленей.  

- Ну, Вадим Михайлович! – возмутилась я, отбиваясь. – Что вы себе позволяете?

- Да ладно, Настя. Мы с тобой пять лет вместе. Что ты дёргаешься? Съем я тебя, что ли?

- Раньше вы меня никогда не лапали!

- Я и сейчас этого не делаю. Не знаешь ты, как лапают, - ухмыльнулся шеф и насмешливо уставился на меня своими зелёными глазами.

В зависимости от настроения они у него меняют оттенок – от золотисто-карего до малахитового или даже изумрудного.

Удивительные глаза, вообще-то…

А взгляд наглый и раздевающий. В самом начале моей работы в «Туран-софте» шеф точно так на меня и смотрел. Тогда мне казалось, что меня раздели, нагнули над рабочим столом, поимели со смаком, потом одёрнули юбку и, шлёпнув по попе, отправили работать.

Я вся горела от взглядов нового начальника, дрожала, как осиновый лист, каждый раз, когда заходила к нему в кабинет. Но всё быстро прекратилось. Туранов, вероятно, убедился, что я ему подхожу, и превратился в образец учтивости. Иногда, конечно, язвил и даже орал, когда косячила, но отныне никаких вольностей себе не позволял.

А как только написала заявление, пошёл вразнос. Вы только поглядите, в бёдра мои вцепился, да так по-хозяйски! На что он надеется? Что под влиянием его мужского шарма я передумаю увольняться?

Не передумаю!

Особенно после того, что он натворил.

…Вадим Михайлович вдруг резко втянул воздух, его ноздри затрепетали, он прислушался к ощущениям, словно пытался различить какой-то запах.

Господи… Я перестала дышать от ужаса. Сегодня утром брызнула на запястье те самые духи, которыми пользовалась во время корпоратива. Вот дура! Чем я думала?! Неужели узнает этот аромат? Конечно, он ведь так плотно притянул меня к себе и не выпускает. Если сделаю ещё одно движение, упрусь коленом прямо туда. И ведь хочется ужасно… Ощутить через тонкую ткань шортов горячую плоть, почувствовать, как от одного-единственного прикосновения его член наливается силой, увеличивается, каменеет…

За пять лет совместной работы я видела шефа в самых разных ситуациях. Сколько раз он расхаживал передо мной в одних трусах, почёсывая стальной рельефный пресс, разговаривая по телефону и диктуя задания. Запрещала себе фантазировать, каков мой босс в постели.

Теперь я это знаю…

Сейчас лицо Вадима так близко… И сам он пахнет невероятно. Терпкая смесь парфюма, антиперсперанта и мужского пота волнует и будоражит.

Да нет, ничего Вадим не узнает. По крайней мере, пока не объяснится с подружкой. А Алина, умница, держит круговую оборону.

- Ладно, я в душ. Жди в холле, тебе нельзя здесь, вон, мужики уже идут, - пробухтел шеф, провожая недовольным взглядом борцов, которые только что вошли в раздевалку.

*****

По вечернему городу, наполненному огнями рекламы, мы возвращались из спортивного клуба.

Мы с боссом живём в одном элитном жилом комплексе,  только в разных корпусах. У босса трёхкомнатные апартаменты, а у меня большая студия. Да, если бы не работа в «Туран-софте», ни за что бы я не купила себе такую дорогую квартиру. Но я честно отработала каждую копейку из моей безумной зарплаты. Вадим не имеет права обижаться на меня за то, что я решила уволиться.

- Настя, ты все поправки записала? Ничего не пропустила? 

- Да, Вадим Михайлович. Когда я что-то пропускала? – устало вздохнула я.

- Ну, могу привести примеры, - язвительно заметил Туранов.

Улыбается, изверг. После боя с Матвеем в клетке-октагоне он всегда пребывает в чудесном настроении, словно освобождается от проблем и негатива.

- Не надо.

- Ты такая недовольная. Чего хмуришься, Анастасия?

Я закатила глаза:

- Вадим Михайлович, а вы всерьёз полагаете, что сотрудница, которая возвращается с работы домой почти в одиннадцать вечера, должна сиять тихим счастьем и посылать всем вокруг лучи добра?

Туранов дёрнул уголком рта, возмущённо втянул воздух, но промолчал.

Всё же хорошо, что я написала заявление. Ещё месяц назад, если бы посмела возмутиться ненормированным рабочим днём, прослушала бы высокомерную отповедь – ты знала, на что идёшь, и твой труд достойно оплачивается.

Да, тут не поспоришь.

Туранов, очевидно, подумал о том же:

- И снова дерзишь! Полагаешь, это нормально – разговаривать с начальником в таком тоне?