Е. Коновальца сотник М. Матчак, в рамках выполнения указанного в мае 1920 г. задания, прибыл в 16-ю стрелковую бригаду армии УНР, которая находилась под Киевом, и предпринял шаги по созданию военной организации, но вскоре вынужден был отказаться от своих намерений так как встретил решительный отказ со стороны командира соединения Романа Сушка.[12]
Возможно последний, несмотря на общее с М. Матчаком «сечевое» прошлое, доложил по инстанции о намерениях сослуживца. Но, как свидетельствует бывший сечевик М. Курах, главный атаман С. Петлюра в мае 1920 г. уже был проинформирован о «настоящих» намерениях Е. Коновальца.[13]
В то же время для С. Петлюры деятельность бывшего командира КСС не представляла особого риска. Как претендент на «булаву» (символ украинской государственной власти – О. Р.) Е. Коновалец не имел в своём распоряжении ни войск, ни общественной поддержки, но опирался лишь на круг своих бывших боевых соратников.[14] Вскоре, как уже отмечалось выше, армии Польши и УНР под ударами Красной Армии вынуждены были обратиться вспять и, избегая окружений, уходить на Запад. Однако – это никак не сказалось на планах полковника в Европе, где он продолжил свои «военные интриги». Вскоре и здесь его постигла неудача и разочарование. При попытке объединиться с УСС оказалось, что старшее поколение сечевиков помнит, что его корпус (около 5 000 бойцов) не пришёл на помощь ЗУНР в период ожесточённых боёв с поляками во Львове в ноябре и декабре 1918 года, а был занят подготовкой к государственному свержению гетмана М. Скоропадского. Не могли они простить Е. Коновальцу и его верное служение атаману С. Петлюре «предателю» интересов ЗУНР.
Проблемы восстановления нарушенных контактов с УСС полковник обсуждал с одним из ветеранов этой организации генералом В. Старосольским. Со слов последнего Е. Коновалец намекал: «…организация Сечевых стрельцов существует – необходимо восстановить организацию УСС, после чего объединим обе организации в одну».[15] В этих устремлениях бывшего командующего КСС или как его называли в последующем «керманыча» (с укр. рулевой – О. Р.) явно просматривались попытки заполнить некий политический вакуум в среде украинской эмиграции Праги и Вены, и одновременно «утолить» властные амбиции оставшегося за «кермом» (рулём – О. Р.) военного политика. При этом с достаточной долей убеждённости можно говорить об управляемости его действий со стороны определённых европейских политических структур, о чём речь позже.
И всё же попытки Е. Коновальца, как руководителя Стрелецкой рады, формально объединявшую бывших вояк УСС и КСС, закончились безрезультатно. Недавние «товарищи по оружию», представлявшие в эмиграции устоявшуюся военно-политическую силу, отказались от сотрудничества с полковником, в том числе, по причине простого нежелания вообще подчиняться «другому». В этом их нельзя осуждать, но можно понять. Такое отношения к бывшим «землякам» весьма симптоматично для всей эмиграции в целом. Поэтому было бы неверно утверждать, что горечь вынужденного изгнания нейтрализовалась «горячей эмигрантской сплочённостью». В те годы украинская диаспора в Европе представляла собой некое хаотическое движение многочисленных партий, объединений, союзов, групп со свойственной в таких случаях демагогией, национальным чванством, позёрством, обидчивостью, постоянными распрями, неуступчивостью, конфликтом интересов, интриганством и т. д.
В отрыве от народа, различного рода круги галицкой политической, научной и культурной «элиты» продолжали упиваться «освободительными» программами, декларациями свободы, пустыми амбициями и просто политической профанацией. Реальной силой обладали единицы и то, в привязке к конкретным политическим и военным полюсам Антанты или той же Советской России. Создать собственный украинский «силовой полюс» в эмиграции посчитал возможным и Е. Коновалец, заложив в его основу националистические тезисы с фашистским душком и популистскими призывами к освобождению родных земель от оккупантов. К этому его всё более настойчиво подстёгивали события на Украине (развитие повстанческо-партизанского движения на Правобережье). Не могли не оказать на него влияние и попытки консолидации, хотя бы временной, разнообразных структур украинской эмиграции под единые знамёна. В частности, 16 апреля 1920 г. находящиеся в Австрии граждане УНР и ЗУНР создали всеукраинскую, надпартийную, национальную организацию под названием «Лига видновы Украины». Целью Лиги были:
«1. Единая, связанная со всеми украинскими землями, суверенная Украинская держава;
2. Единая, национальная, дисциплинированная, беспартийная украинская армия;
3. Обеспечение равноправного существования всех народных классов через установление государственного порядка и созыв первых, законных, всеукраинских, установочных сборов».[16]
Характерная деталь. Пока бывшие участники УСС и КСС в Праге и Вене занимались заграничными формированиями своих частей, объединением и выработкой идеологии освободительного движения, на Правобережной Украине разгоралось пламя «сельской войны», которую фактически не кому было возглавить. И, несмотря на то, что заграничная работа потерпела полный провал ни Е. Коновалец, ни его однополчане не выразили желания вернуться из эмиграции на «родину», чтобы возглавить «священную борьбу». Объяснение этому феномену, возможно, кроется в том, что Надднепрянщина была для них «политической родиной», предназначенная для становления и формирования как национальных политиков, а возможно и «вождей» освободительного движения. Что нельзя было сказать в отношении исконной родины (Гали́ции). К тому же на ЗУЗ отсутствовали большевики, данную территорию можно было безпрепятственно посещать, не боясь быть арестованным, умереть от голода, тифа или быть убитым шальной пулей во время внезапного набега повстанческого отряда очередного «батьки».
В то же время поступавшие с Гали́ции сведения об активизации прокоммунистических течений в среде га́лицкого сельского населения не могли не сказываться на формировании стратегии и тактики предполагаемой борьбы ССО, как с польской, так и с большевистской оккупацией (Украины). Антипольские настроения га́лицкой общественности, коммунисты планировали использовать в революционных целях. В своих пропагандистских обращениях к населению Восточной Малопольши большевики пытались убедить последних, что Красная армия идёт освобождать Западную Украину от польских панов и принесёт свободу и украинскому народу.
В начале июля 1920 г. (в ходе успешного наступления большевиков на Польшу) коммунисты даже организовали будущее правительство Гали́ции – Га́лицкий революционный комитет («Галревком»), в состав которого были включены некоторые публичные и авторитетные галицкие деятели. 15 июля «Галревком» сообщил о создании Галицкой Социалистической Советской Республики, таким образом, задекларировав «государственную независимость» Восточной Малопольши.[17]
Нарастающий вал политических событий, пройдя некий политический «рубикон» восприятия Е. Коновальцем и его окружением, потребовали от них принятия окончательного решения – по какую они сторону баррикад, и что предпринимать в складывающихся условиях? Учитывая, что в Вене и в Праге в начале 20-х годов прошлого века, пребывала многочисленная галицкая эмиграция, мечтавшая о возрождении былой государственной независимости ЗУНР, Е. Коновалец, как признанный военный авторитет и выходец из ЗУЗ был включён в водоворот политических событий иногда сам того не желая. Первое приглашение взойти на эмигрантский политический «олимп» ему было предложено в качестве куратора украинских воинских структур от имени
