группа заключенных. Было подозрение, что она прячется на комбинате – зона находилась неподалёку от нашего завода. Сам химкомбинат был построен зэками, да и город тоже.
Но милиция и военные никого не нашли. Обнюхав все подсобки и подвалы, ищейки убрались восвояси. Однако оцепление вокруг комбината пока было оставлено.
4
Вот и осень наступила! Зеленая аллейка перед проходной стала покрываться едва заметными светлыми крапинками. Словно разорвали бумажный мешок с селитрой и сверху обсыпали все деревья желтыми бусинками. С утра прокапал легкий дождь, смыв летную пыль с их листочков.
Осень – благодатная пора для грузчика. Во–первых, в вагоне не так жарко. Во–вторых, начинается сезон прямых поставок селитры в близлежащие колхозы и совхозы. А это дает чап – дополнительный приработок.
– Привет, мужики! – когда я спустился в раздевалку, Рустам с Тагиром уже переодевались возле своих шкафчиков.
– Здорово!
– Привет!
Не знаешь, как вчера наши сыграли? – Тагир был страстным футбольным болельщиком, но последний матч был вынужден пропустить, потому что уезжал на выходные к семье.
– Кажись, продули.
– Кому, «Авангарду»! Да не может быть, это же явный аутсайдер!
– Да я точно не знаю, краем уха от соседа слышал… Может, и не продули.
– Да нет, конечно, не могли продуть. Может, Рустик, ты что слышал?
– Не–а, я с женой в воскресенье в кино ходил на «Лимонадный Джо». В летний кинотеатр. Аж тама было слышно, как трибуны ревели. Обычно так кричат, когда наши забивают. Может, и не продули еще, может, и выиграли.
– Хорошо бы, тогда мы на второе место выходим, и всего на три очка от «Колоса» отстаем.
Когда зашли в вагон и начали «бить дальняк», бригадир на бегу поделился с нами приятной новостью:
– Я утром к мастеру заглянул поздороваться, он сказал, что сегодня колхозники приедут.
Это действительно было приятной новостью. В начале осени для повышения урожая колхозных плантаций требовались большие объемы селитры. За ней на химкомбинат направлялись целые колонны грузовых тележек, прицепленных к колесным тракторам «Беларусь». Для нас это был настоящий праздник! Правда, вечером и ночью колхозники не приезжали, только днём. Поскольку грузчики работали посменно, то праздник выпадал на одну, редко две недели в месяц.
Не успели мы с Тагиром «отходить ближний», как послышалось тарахтение тракторов, которые подъезжали с другой стороны железнодорожных путей. Рустам остановил транспортёр красной кнопокой и со скрипом начал раскрывать противоположные от конвейера ставни вагона. Мы кинулись ему помогать. Наши лица обдул легкий осенний ветерок.
С тележки в вагон запрыгнул толстячок в синей спецовке – видимо, старшỏй, и поздоровался с нами за руку. Один его глаз смотрел на нас, другой – на Кавказ, толстяк слегка косил.
– Ну что сами будете грузить или помочь? – предложил Рустам.
– А сколько возьмете?
– Как обычно – червонец за тележку.
– Не–е, дорого, мы и сами справимся, – запыхтел косой пузан. – Вон я каких орлов привез! Давай, запрыгивай сюда, ребятки!
В вагон забрались еще четверо деревенских амбалов.
– Ну, как хотите! Только учтите, если потом заплачете, цена будет уже другой! – предупредил Рустам.
– Не заплачем, вы втроем работаете, а я четверых грузчиков привез. Если не будут справляться, я и сам помогу.
– Тогда – вперед! – Рустам нажал красную кнопку, а Тагир забрался под резиновую ленту и стал обильно натирать ее куском парафина.
Потеха началась!
Парафированная резина через каждые 6 секунд с огромной скоростью выплевывала из транспортёра мешки. Колхозники неуклюже принимали их на живот, едва удерживаясь на ногах от сильного 50–килограммового удара. Потом долго разворачивались, боязливо прыгали с грузом в руках из вагона в тележку, роняли мешки, поднимали их снова, выстраивая неровные штабели. Поняв, что его грузчики не поспевают, в эту сумятицу включился, как и обещал, толстый старшой. Но и это плохо помогало. Колхозаны сталкивались лбами, мешки валились у них из рук. Не успевая «бегать на дальняк» крошечной по сравнению с вагоном грузовой тележки, горе–грузчики навалили посередине целую гору мешков.
Зрелище было комичное и жалкое!
Мы сидели на мешках с селитрой и ждали развязки. Она наступила скоро. Принимая очередной мешок на свой большой живот, толстяк не удержался и рухнул на спину. Бумажный мешок порвался. Мелкие желтые зерна осыпали его бабью оплывшую грудь и круглое лицо, стекая горячим потоком на дощатый пол вагона.
– Ай–ай, в глаз что–то попало! – завопил толстячок, дрыгая ногами и прикрывая руками лицо.
Я подбежал к нему с бутылкой воды. Рустам кинулся к красной кнопке – транспортёр успел уже накидать в вагон груду мешков. Некоторые из них порвались, залив всё вокруг желтым селитровым морем. Тагир помог мне отодрать руки толстяка от лица и промыть его.
Береги глаза – первая заповедь грузчика! Не дай Бог в них попадет селитра, можешь и вовсе остаться без органа зрения. Но всё вроде обошлось, пузатый старшой отделался легким испугом. Хотя мне показалось, что его раскрасневшийся, как уголь, правый глаз стал косить ещё больше.
Рустам вручил колхозникам метёлку и заставил очистить вагон от рваных мешков и просыпанной селитры.
– Нажимать кнопку? Будете дальше грузить?
– Нет уж, – отрицательно помотал головой старшой и посмотрел на своих амбалов, понуро склонивших свои вспотевшие лица в пол. – Давайте–ка лучше вы сами.
– Хорошо, но цена – 12 рублей за тележку, – жестко объявил Рустам.
– Может, все–таки 10, как раньше договаривались, – неуверенно промямлил толстопузый колхозан.
– А хуху не хохо!
– Чего?
– Через плечо! Ни о чем мы с тобой не договаривались. Я предлагал – ты отказался. И еще скажи спасибо, что я штраф не наложил.
– Какой еще штраф? За что?
– За порванные мешки и остановку конвейера. У нас теперь за всё из зарплаты вычтут… Короче, что я тут с вами базланю, не хотите – не надо! Убирайте свои тележки, пусть другие клиенты подъезжают. Время – деньги!
– Да, ладно, ладно, согласен.
– Тогда сигайте с вагона! – приказал Тагир, прогоняя смущённых колхозников. – И учитесь студенты, пока мы живы!
Я взял пустой бумажный мешок, разорвал его пополам – сюда будут складываться денежки, – и уселся поближе к открытому створу вагона, чтобы удобней было считать отгруженные тележки. А Рустам с Тагиром, подойдя к транспортеру, приготовились к работе. Да какая эта работа! Так, баловство одно.
Тагир первым принял на плечо мешок с ленты, даже не оборачиваясь на транспортёр. Сделал три ленивых шага, небрежно уронил его на край вагона. Это был «трамплин» – специальная приступка, с которой потом можно будет грузить тележки, не выходя из вагона. Второй мешок подхватил Рустам. Заскочив на «трамплин», он резким движением переломил
