Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10
прибегаю первым.
Тогда я почувствовал веру в свои силы.
Бег третий
Военное училище.
Мы бежим шесть километров. С автоматами. «Слониками». Это когда в противогазе.
Дышать совершенно нечем. Более опытные подсказывают, что надо открутить шланг и вставить в мембрану спичечный коробок.
Но есть два человека, которые не успевают быстро бежать. В строю. Со всеми.
Они очень слабы физически.
Сержант бежит рядом с ними и бьет их ногами в пятую точку. Бьет очень сильно. Добавляет прикладом от автомата по спине.
Они плачут. Унижаются. В конце концов просто падают. Их продолжают бить на земле.
Тогда я почувствовал жестокость мира.
Бег четвертый
Уходящий поезд. Очень длинный перрон. В окне купе – силуэт девушки. Поезд набирает скорость. Но я успеваю. Бегу рядом с окном.
Я вижу ее глаза, но не вижу ее лица. Мне очень хочется увидеть лицо. Все. Не только глаза.
Перрон заканчивается. Я останавливаюсь. И просыпаюсь.
Тогда я почувствовал, что значит любить.
«– Поленова из звездочки уволю!..»
– Поленова из звездочки уволю!
Это первое, что я произнес, входя на кухню. Мама вытирала руки полотенцем. Отец заканчивал свой обед.
– Ну и правильно! А за что?
– Он вообще не принес макулатуру! Точно надо уволить!
– Может быть, исключить? Увольняют обычно с работы…
– Хорошо! Я его завтра исключу.
Олег Поленов был моим приятелем. Жили на одной лестничной площадке. Дружить никогда толком не дружили. В школу ходили вместе.
Каждый день, кроме субботы и воскресенья.
Наша пятиэтажка была самой новой во всем городке. Снаружи весь дом был отделан квадратными камушками.
Из чего они делались, я не знал.
Но отковыривали мы их постоянно. Без всякой надобности. Просто интересно было их в руках перебирать.
Белого и голубого цвета. Особенно ценились голубые. Их было гораздо меньше. Да и отковырять их было сложнее. Очень высоко на стене они начинались. Одному никак не достать. Только если залезть на плечи кому-нибудь, тогда достаешь.
В доме жил главный военный нашего городка. Отец говорил, что это командир части.
А прямо в нашем подъезде жил его заместитель. Все пацаны, когда его видели, говорили: «Солнце жарит и палит, в отпуск едет замполит».
Правда, тихо говорили. Я тоже тихо. Отец предупреждал, что громко нельзя. У него могут быть неприятности по службе.
Дом стоял на самом краю городка. До забора метров сто. А потом уже лес начинался.
А между забором и домом разбили огороды.
Там все росло. Бабушка сажала картошку, клубнику, морковь.
Земля у нас очень черная была. И влажная. Из нее мы комки лепили, как снежки из снега. Сожмешь такой комок в руке, из него вода течет. А может, жир какой. Черноземье у нас было. Бабушка говорила.
Она вообще очень часто про землю разговаривала. И про еду. И готовить любила.
Мне кажется, она это все рассказывала, потому что в детстве голодала.
Отец ее, мой прадед, бедняком был. И бабушка вместе с семьей из их родного городка от голода в другую область перебралась.
Она еще маленькая была. Даже младше меня.
Я больше всего запомнил, как они на крыше поезда ехали. Я на поездах тоже люблю ездить, но на крыше никогда не пробовал. Завидовал бабушке.
Мне и представить это легко было. Фильмы часто по телевизору смотрел, где во время войны с белыми наши солдаты и офицеры на крыше ездили. Но в фильме они пели под гармонь. А в рассказе бабушки было все грустно про эту поездку. Плакали они очень. И мерзли…
«Телефонная будка спасла от дождя…»
Телефонная будка спасла от дождя. Но совершенно не спасла от холода.
Хорошо, были наушники с магнитофоном.
«Ворона…» звучала уже в десятый раз. Но она давала возможность убить время.
А сколько еще предстояло простоять на холоде, я не знал.
Она могла появиться как через пять минут, так и через несколько часов.
Когда уходил с работы, она была еще на месте.
Но домой могла сразу не поехать. С мужем в кино пойти. Может быть, с подругами в кафе.
Сегодня она со мной даже не разговаривала.
Такое бывало часто. Объяснить себе я этого не мог. Причины ее молчания всегда загадка.
Вчера, простояв под ее подъездом всего час, я дождался награды.
Вместе пошли гулять по набережной реки. Практически ни о чем и не разговаривали.
Просто держались за руки и гуляли.
Около дома я ее поцеловал.
Это был не первый поцелуй. Я не закрыл глаза. А она закрыла.
Я и спросил, почему? Она развернулась, хлопнула дверью. А сегодня не разговаривает.
Я стою и слушаю попсу.
Нельзя отвлекаться. В любую минуту она может оставить машину во дворе и пройти в подъезд.
В этот момент она обязательно заметит меня. Может быть, поговорит.
Хотя шансов мало. И стою я скорее для собственной нервотрепки.
Ожидание ее меня завораживает.
Еще меня очень влечет ее запах. Духи вперемешку с ней самой.
Стал замечать на работе, что в коридоре чувствую ее запах. А иногда и просто на улице.
Как всегда, она вышла со стоянки очень быстро.
Я не успел подготовиться.
Остановилась. Повернула голову в мою сторону. Пошла дальше. Открыла дверь в подъезд. Все.
Сегодня я ее уже не увижу.
Злость появилась внезапно.
Зашел в телефонную будку. Набрал номер и поехал ночевать к другой.
«– Дим! У тебя зрение хорошее?..»
– Дим! У тебя зрение хорошее?
– Нет. Близорукость, еще со школы.
Сашка шагает рядом. С пустым огромным рюкзаком, как и я.
Идем по асфальтированной дороге. Ночью. В Астраханской области.
Цель – воровать помидоры. На колхозном поле.
Только в силу этой причины идем ночью.
Погода самая хорошая. То есть совсем ничего не видно. Даже в нескольких метрах впереди.
Завтра возвращаемся домой из стройотряда. Заготовили ящики. Купили билеты в СВ. Хоть и не по карману, но в них спокойно доставим помидоры. На вокзале встретит отец Сашки. На «жигулях». С багажником на крыше.
«Копейка». Я на ней ездил. Немного моложе нас. Но на ходу. Ящиков пять или шесть увезет.
– Сань! А ты чего вдруг про зрение?
Сашка не отвечает. Задумался. А может, спит на ходу. Армейская привычка. Как и у меня. Можем спать стоя. На «тумбочке».
Во время дежурства я так спал. Даже с
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10
