мог с помощью кольца призвать верного дракона тогда, когда это было нужно. Пригубив кубок еще раз, он мрачно подумал: «Возможно, этот день наступит завтра».
— Враги у нас были дольше, чем я помню, — сказал Лорд Амандон, вставая. Его гость пришел и в самом деле быстро.
От попытки встать на лбу старого Лорда выступила испарина. Через мгновение он почувствовал, как невидимые руки переносят его в постель, устраивают среди подушек. Боль и дрожь ушли – но он едва сдерживался, чтобы не заплакать.
— Отдыхайте, Лорд Амандон, — сказал его гость, оставаясь в тени. — По крайней мере, я не принес вам смерти.
Старый лорд приподнял бровь.
— Миркул ждет меня у порога… Вот почему я послал за тобой. Нужно остановить, а не убить Маншуна.
— Когда и как?
— К следующему полудню. Боюсь… на собрании правящего совета.
— Собрание настолько хорошо защищено заклинаниями, что все маги, жрецы и солдаты сбегутся со всего Зентил Кипа при одной лишь моей попытке приблизиться.
— Есть способ проникнуть, — ответил Лорд Амандон, — Нужно принять облик того, кого ждут — и ты сможешь свободно пройти.
— Попахивает ловушкой.
— Да, — сказал Амандон, — Действительно… Но не для тебя. Некоторые известные мне тайные формулы, объединенные с твоей силой, могут навечно поработить живое существо. Я даю тебе свое слово – как Боевого Лорда Зентил Кипа и как Амандон – тебе ничего не грозит.
— Я верю вам, — донесся голос из теней.
Лорд Амандон вздохнул.
— Ты более надежен, чем кто-либо в городе в эти дни.
— Недостаток доверия – более серьезная проблема, чем вы думаете, — последовал сухой ответ. — А теперь… эти тайные формулы…
В центре Зала Верховных Зентил Кипа была большая, гулкая комната, как правило – пустая. Но сегодня были заняты все места, те же, кто остался без мест в комнате совета, но был достаточно важным – стояли на ступенях, ожидая чего угодно, но еще больше стараясь скрыть свое нетерпение. Город заполонили слухи о возвышении Зентарима и растущем негодовании благородных, накрыв город, подобно покрову холодной ночи. Остановят ли бесстрастные жрецы Бейна тягу колдунов к заклинаниям своими собственными чарами? Это может превратить город в арену колдовской битвы и – разрушить. Или они останутся настолько безучастными, насколько себя таковыми провозглашают?
Все утро прошло в нервном перешептывании горожан, стоящих в овальной шахте из скамей, концентрически спускающихся к главному залу для дебатов, освещенному солнечным огнем. Лорд Чесс со своего места мрачно смотрел на этот островок света и прикоснулся к одному из своих колец.
Некто стоял в одиночестве в кругу света – в богатых одеяниях, осматривавший зал так, как будто все и вся принадлежало ему. Маншун Зентарим. Тот, кого ненавидели больше всех… Первый Лорд Зентил Кипа.
Одарив амфитеатр своей мягкой полуулыбкой, вселившей страх во многих, он изрек:
— Но есть еще одно дело.
Маншун взял толстую пачку пергаментов с передней скамьи и потряс ей. Один лист выпал из стопки и отлетел. Кто-то хихикнул, но Маншун, изогнув бровь, взмахнул рукой, и листы закружились вокруг его головы медленно и безостановочно.
— В этих бумагах сообщается об увеличении агрессии со стороны наших врагов, — сказал он таким голосом, что было слышно даже на самых высоких уровнях амфитеатра. — Посмотрим же, так ли они сильны?
Он потряс одним листком.
— Здесь сообщается об убийствах горожан мерзкими, обжуленными прихвостнями дискредитированного главного сборщика налогов.
Он ткнул в стопку пергаментов.
— Тут мы читаем о бесчестных налогах и поборах, под которыми стонут наши купцы в более чем семи городах Драконова Плёса.
Палец Маншуна снова дернулся.
— Может, вам было бы приятно послушать о наших караванах, которые средь бела дня грабят разбойники, выдающие себя за Культ Дракона!
Первый лорд развел руками.
— Это ли не чудовищно? Разве не должны мы наточить свои мечи и подготовить заклятия?!
— Нет, — сказал кто-то со средних скамей, неуверенно. Раздались смешки.
Маншун продолжил давить.
— Однако есть много чего еще. ОЧЕНЬ много! На кону – само существование нашего города!
— И всегда так и было, — промолвил кто-то.
— Да, скажите же что-нибудь поинтересней!
Маншун ответил:
— Что же. Смотрите все! Внимательно смотрите!
Он покачал рукой и отошел. Зал споров потемнел. Светлячки мигали и порхали в магической тьме, постепенно собираясь в призрачную фигуру человека в балахоне. Незнакомец хихикнул и поднял руку, изобразив замысловатый жест. Беззвучная вспышка света вырвалась из этой руки и устремилась к верхним скамьям. Сидящие попятились – и тут на скамьях появились образы трех колдунов-Зентарим, известных в городе. Призрачные маги колдовали каждый по-своему.
Безвредные тени сияющих, убийственных заклинаний вспыхивали и гасли. Посреди беззвучной ярости Маншун стоял спокойно, а затем сказал:
— Я взываю к верховному жрецу Черного Алтаря!
Фзул встал и с достоинством поклонился. Взлохмаченные рыжие волосы и усы его казались застывшим пламенен на фоне мрачного великолепия его облачения.
— Неужели эти образы ложны? — громко и торжественно спросил Маншун.
В руке у Фзула был камень, мерцавший колдовским светом. Посмотрев сквозь этот камень на призрачные образы, Фзул покачал головой:
— Нет. В этих образах – правда.
Затем он снова поклонился и сел.
— Узрите, — торжествующе воскликнул Маншун, указывая на образ призрака. — Красного Волшебника Тай!
Обведя взглядом недоумевающее собрание, Маншун добавил:
— Сражающегося в этом самом зале два дня назад!
Бесшумные заклинания вспыхивали и сталкивались друг с другом. Яростное зеленое пламя рванулось к Красному Волшебнику. И плоть корчащегося человека исчезала в адском огне, покуда не остались только черные скрученные кости. Затем, под взглядами собравшихся, кости рассыпались в прах.
В наступившей тишине голос Маншуна был отчетливо слышен.
— Видели вы свиток у него на поясе?
Призрачное изображение рассеялось, когда он встряхнул рукой, но многие из собравшихся утвердительно кивнули.
— Я узнал его, — мрачно произнес первый лорд, — и проверил наши хранилища записей. Исчез морской договор, который мы недавно заключили с Тай! Мы беззащитны перед тайскими пиратами, однако уступки, на которые мы пошли ради заключения этого договора, все еще ощущаются нами.
Оглядев присутствующих, Маншун поднял руки и воскликнул:
— А ведь это всего лишь кусок бумаги! Что было бы, если этот
