под дубом. Пришла к нему мышь и села чай пить. А потом, между делом так и спрашивает:
– Дядюшка хомяк, а вот вы, говорят, самый умный житель здесь и многое знаете. Скажите мне, пожалуйста, где бы мне себе норку новую найти?
А хомяк подумал немного, подумал и отвечает:
– В нашем лесу, мышь ты моя серая, норки тебе не сыскать. Ты вот лучше в поле пойди, да там поспрашивай, может и отыщешь чего. У пшеницы, что там растет спроси. Она знать должна.
– Спасибо вам, дядюшка, – ответила ему мышка.
Потом допила свой чай, пискнула и в поле побежала. А там и вправду пшеница росла, да еще и с овсом впридачу.
– Пшеница, пшеница, – мышь спрашивает, – а нету ли у вас здесь норки какой для меня, свободной?
Пошумела пшеница, пошумела и говорит:
– Нету у нас здесь норки для тебя. У нас тут и так кроты с майскими жуками живут. Не пустят они тебя к себе. В другом месте ищи.
И побежала мышь дальше. Что было делать. Долго ли, коротко ли бежала она. Вдруг, глядь, земля переменилась, твердой стала и совсем не сыплется.
Подбежала мышь к первому попавшемуся жуку и спрашивает:
– А, дядюшка жук, что это у вас тут за земля-то такая, твердая?
А жук ей отвечает:
– Это не земля, дуреха, а бетон. Тут люди когда-то прежде работали. Они и построили. Вот только давно это было, теперь никто и не упомнит.
– А-а, – протянула мышь понимаючи, – значит люди. А что они делали? Ты говоришь, что они работали?
– Да, работали, а что делали не знаю. Ты, вон, лучше пойди у пауков спроси. Они там в темных щелях живут и по-более моего знают. Только ты с ними поосторожней будь, а то ведь они и ужалить могут.
– Спасибо тебе, дядюшка, – поблагодарила жука мышь и побежала дальше.
Добежала она до тех щелей темных, о которых жук ей рассказывал. Смотрит, а там внутри и вправду что-то шевелится. Ух и страшно же ей стало. Не любила она пауков, боялась их очень. Но, что было делать, не возвращаться же.
И вот ползет она по длинной узкой расщелине, а там то с одного боку, то с другого, как зашевелится что-то, у нее аж душа в пятки. Наконец вышел ей навстречу самый главный паук. Большой такой, страшный. Глаза горят, а лапки подергиваются.
– Ты чего это, мышь серая, тут делаешь? – говорит.
– А я, мышка Норушка, я себе норку новую ищу, – ответила ему мышь. – А ты, я знаю, паук страшный, мне про тебя жук там наверху рассказывал.
– Ах жу-ук, – протянул паук понимаючи, – ну тогда ладно, не будем тебя жалить, поговорим. Так ты, значит, норку себе новую ищешь?
– Да, дедушка, – ответила ему мышь дрожащим голосом.
– Ну, норка тут есть одна для тебя. Вот только там змея живет. Ты ее убей и сама живи как знаешь. А мы, пауки, тебя не тронем. И будем даже охранять.
– А что, – поинтересовалась мышь, – та змея, она ядовитая?
– Да, – ответил ей паук, – очень. Раз укусит и все. Мы ее сильно боимся. Но ты не трусь, мы тебе противоядие дадим. Оно на нас пауков не действует, а тебе в самый раз будет. Ты его выпей и иди змею убивать, а мы тебя здесь подождем.
Взяла тогда мышка пузырек тот зелененький, да и выпила его содержимое. Что было делать? Потом пискнула, чихнула, потому что зелье то больно уж терпким оказалось. И пошла вперед змею убивать. Вот только качало ее отчего-то. То в одну сторону, то в другую. Все вокруг туманным сделалось, а самой весело стало. Так она и шла по той расщелине, а как дошла до ее конца, то уже настолько развеселилась, что стала песни петь.
Услыхала ее змея и задумалась. Мало того, что кто-то по расщелине той запретной идет, так еще и песни поет очень громко. «Видно, это сильный зверь какой-то, раз меня совсем не боится, – решила она наконец. – Ведь там одни пауки трусливые живут и они наверняка предупредили гостя незваного». И тут прямо ей на голову из расщелины той, что под потолком была, свалилась мышь серая. Да как увидала ту змею, так со смеху аж с лапок попадала. Лежит на спине, смеется и подняться не может. Поглядела на нее змея, поглядела, оползла вокруг, да как ужалит. Мышь так сразу на лапки и вспрыгнула.
– Ты чего это, старая, кусаешься?!
– А ты кто? – змея спрашивает.
– Я, мышь серая. Я себе норку новую ищу и теперь тут хочу жить.
– Ах ту-ут?! – зашипела змея, да как кинется. Еще раз ужалить мышь хотела.
Но мышка тоже не промах была и сразу высоко вверх подпрыгнула. А как подпрыгнула, так той змее на голову и села.
– Ну вот, змея, – пропищала мышка, – теперь ты в моей власти! И теперь я здесь буду жить.
И так ту змею укусила, что та сразу и померла. «Ну вот, – повторила мышь, – так-то оно лучше будет. А то, ишь, кусаться вздумала». И пошла свои новые владения осматривать.
А там места видимо-невидимо. И все потолки высокие. И полы ровные. И на голову ничего не сыплется. Муравьев, жуков и прочей живности, даже и в помине нет. Всех, видимо, старая змея по-передушила. «Вот это хоромы», – сказала себе мышь и дальше пошла. А дальше была еще комната, потом другая. И так много их было, что и не сосчитать. Но больше всех мышке понравилась комната с лампочками. Там стулья деревянные стояли и два стола. И на каждом таком столе лампочки были разноцветные. Вот только не горели они совсем.
– А что же это вы лампочки такие красивые и не светитесь? – спросила у них мышь.
– А они и не могут, – ответил ей кто-то из-за стола.
– А это кто там сидит? Кто со мной разговаривает?
– Я, пульт управления. Меня люди сделали. Только давно это было.
– Ах пу-ульт, – протянула мышь понимаючи. – Ну тогда расскажи, коли знаешь, как лампочки твои разноцветные починить. А то я страсть, как на них посмотреть хочу.
– А ты вот полезай внутрь меня, да проводки разные соедини. Какие – расскажу, они и заработают.
Мышь так и сделала. И долго она еще внутри этого пульта возилась. Сильно поломанным он оказался. Но наконец-то управилась.
– Вот, – говорит мышь, – все сделала. Включай теперь свои лампочки.
Пульт щелкнул, скрипнул, загудело внутри него что-то. И заработал. А вокруг него такой яркий свет сделался, что слепит прям. И зажужжало все
