что он ей никто. За эти годы он стал для нее всем. Джек глянул в ее сторону. Они встретились взглядами. Ее — недоуменный и взволнованный, его — с сожалением и болью.
За Джеком шел тот стражник — вампир, которого так боялась Габи. Он толкнул ее друга в спину, заметив их немую беседу. Джек прошел дальше, и только сейчас Габи заметила, что одну ногу он придерживал, буквально волоча по земле. Всмотрелась лучше — на лице запекшаяся кровь, которая, видимо, хлестала из переломанного носа. Вся одежда была перепачкана и порвана.
Всех шестерых подвели к виселице, расставили под петлями. Габи кожей ощущала, что люди вокруг замерли в страхе. Неужели? Вот так… шестерых молодых парней? Не на корм в замок, а на смерть? И никто не заступится?
Габи оглянулась по сторонам. Кто — то смотрел себе под ноги, кто — то зло на виселицу. Кто — то вытирал слезы, а кто — то в страхе прижимал к себе своих детей.
— Раньше, мы наказывали беглецов, но не наказывали жителей. Мы оставляли трупы за стеной, как напоминание. Видимо, — вампир сделал небольшую паузу, выделяя последнее слово, — вы забыли, кто вы и где ваше место. Надеюсь, это послужит вам уроком.
Габи не могла пошевелиться. Она никак не могла согласиться с тем, что это происходит здесь и сейчас. Она бредит! Нет! Но только до первой петли…
Он был одним из тех, с кем она и брат провели детство. Небольшого роста, но крепкий и улыбчивый парень. Он никогда не грустил и всегда мог найти слова утешения для любого. Раз…
Вечно беззаботный и безотказный, с волосами соломенного цвета, что так красиво переливались в солнечных лучах и ехидной улыбкой, расцветающей на губах. Два…
Умный, подвижный, заводила компании. Его байки слушали с открытыми ртами. Прозванный Огоньком за ярко рыжие волосы и веснушчатое лицо. Огонек… Три…
Парень с мрачным видом, но добрым сердцем. Он с удовольствием возился с животными, утверждая, что порой они лучше людей. Любил взъерошить короткие волосы Габи, за что всегда получал от нее кулачком в плечо. Четыре…
Вечный драчун и забияка. Он учил ее и брата плавать. Широкоплечий, высокий, с копной непослушных темных волос, всегда окруженный вниманием девушек. Пять…
Джек… Ее Джек… Тот, кто попытался сделать ее мир светлее, кто не давал свалиться в яму одиночества, кто защищал ее ни смотря ни на что…
Они встретились глазами снова. Габи не могла поверить… просто не могла. Она стала пробираться вперед, к нему. Кто — то что — то говорил ей, пытался остановить. На сцене ненавистный ей стражник — вампир ухмыльнулся, видя ее реакцию. Он подошел к Джеку и накинул на его шею петлю.
— Хочу дать последнее слово отважному юноше, — громко произнес посланец из замка.
Джек молчал, не отводя от нее взгляда, в котором читалась боль. Этот взгляд потом не один год будет сниться ей во сне.
— Прости, — по его губам прочла Габи, и в тот же миг Джек повис на веревке. Его тело задергалось в предсмертных судорогах. И тут ее прорвало.
— Дже — е–ек!!! — разнеслось сквозь тишину площади. Габи бросилась вперед, но ее перехватили сильные руки. Она кричала, выла, звала его, но он уже не слышал. Его тело безвольно повисло и стало тихонько раскачиваться, как те трупы за западной стеной. — Дже — е–ек!!!Не — е–ет!!!
Она смутно запомнила, как ей удалось попасть на сцену, как кинулась на ненавистного ей стражника, царапая его, кусая и крича проклятья. В нее будто вселилось само зло. Глаза застилала пелена ненависти к вампирам. Теперь уже ничто неважно. Она отправится к праотцам, так какая разница, когда?
Ее сильно ударили по щеке. Она не удержалась на ногах и свалилась на не струганные доски сцены. В ладонь сразу же впились маленькие занозы, но никакая боль не могла сравниться с той, что разливалась в ее груди. Габи жестко поставили на ноги, схватили за волосы и стащили по ступеням. Во рту ощущался омерзительный вкус собственной крови. Резко все вокруг стало расплываться и терять четкость. Темнота пришла мгновенно, отключая сознание и все чувства…
Она очнулась у себя в лачуге, сидела неподвижно прямо на холодном полу. Ее поили ледяной водой, умывали, но она находилась в пузыре своего горя. Даже тот факт, что уже завтра она последует за своим другом, отодвинулся за границу сознания. Сейчас все было неважно. Был только Джек… и ее боль.
Получив пощечину, она смогла сфокусировать взгляд на той, кто стояла перед ней. Колдунья.
— Наконец — то, — проворчала она. — Я уж думала умом тронулась, — и, видя, что от ее слов по щекам Габи снова потекли слезы, стала утешать. — Ну, дитечко, полно. Отпусти. За дело он помер, за великое дело. Его смерть — начало конца. Послушай меня, важная задача на твои плечи легла, непростая. Нельзя плакать. За тобой народ. Главное, не сдавайся.
Габи ни капли не понимала из того, что лепетала старушка, но ее успокаивающие поглаживания по волосам и спине будто возвращали ее к жизни.
— Совсем исхудала, — снова заворчала ведьма. — Лица на тебе нет. Вон как щеки впали. Но ничего, скоро все изменится, скоро будешь красавицей. Ты главное за жизнь борись, — и неожиданно громко, так что Габи аж подпрыгнула, вскрикнула. — Все поняла?!
Что ей оставалось? Габриелла покорно закивала, соглашаясь с выжившей из ума старухой. Та долго и пытливо не отводила от нее взгляд.
— В лес иди, запомни, в лес. На запад, в лесную пустошь. Солнце тебя приведет.
Старуха встала и направилась к двери, но остановилась, глядя прямо перед собой.
— Живы они… все живы, — и вышла, оставив Габриеллу одну.
Глава 3
Сколько еще сидела так, вперив взгляд в пустоту комнаты, она не знала. Перед глазами ее мелькали давно прошедшие мгновения. Вот мама наливает им чистой воды. Отец усаживает их с братом к себе на колени и целует в макушку. Вот они с братом, обнявшись, спят на соломенном тюфяке.
Габи резко вынырнула в реальность. Звуки за стеной накатили на нее волной, оглушая. Люди суетились, собирая в замок повозки. Сколько еще времени ей осталось?
Она оглядела скудное убранство комнаты. Взять ей было нечего, да и какой смысл? Меньше, чем через сутки она будет мертва.
Взгляд ее задержался на противоположной стене, где на гвоздике висел деревянный кулон, сделанный Рафаэлем. Все, что она получила в подарок за свою короткую жизнь. И это
