Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
Он сам едва не разворчался.
— Ты вроде бы собирался продать этот дом? — спросил Кенни.
Младший брат Грея сидел рядом, на пассажирском сиденье, высунув голову в окно и глядя на искусно возведенное бунгало с деревянной террасой по кругу и низко нависающей двускатной крышей.
— Уже нет, — ответил Грей. — Только смотри, отцу ни слова. Он параноик, просто свихнулся на этой теме.
— Тоже мне, новость… — еле слышно и с горечью пробормотал Кенни.
Грей сердито покосился на брата. Он подобрал Кенни в аэропорту имени Даллеса после перелета через всю страну из Северной Калифорнии. Глаза у брата были красными — возможно, сказался долгий перелет или же бессчетное число маленьких бутылочек джина, выпитого в салоне первого класса. В этот момент Кенни напоминал ему отца, в особенности из-за запаха перегара.
Уже въезжая в семейный гараж, он взглянул на свое отражение в зеркале заднего вида винтажной машины. Общей чертой обоих братьев были красноватый, типично уэльский цвет лица и темные волосы — в точности как у отца. Только свои Грей стриг коротко, а Кенни завязывал в конский хвост — слишком уж молодежная, на взгляд брата, прическа для парня под тридцать. Мало того, он носил полотняные шорты и просторную футболку с логотипом какого-то клуба по серфингу. Кенни работал инженером-компьютерщиком на компанию в Пало-Альто, и, очевидно, такой прикид там был в порядке вещей.
Грей вылез из машины, стараясь подавить раздражение, которое вызывал у него брат. По дороге сюда Кенни непрерывно говорил по мобильнику, обсуждая какие-то дела с сослуживцем на том конце континента. С Греем он едва ли обмолвился парой слов, предоставив брату роль водителя.
Словно у меня нет своего собственного дела.
На протяжении всего последнего месяца Грею приходилось несладко — нужно было решать много вопросов после смерти матери, а умственное здоровье отца все ухудшалось, и тот уже был ему не помощник. Кенни приехал на похороны, намереваясь провести с братом неделю, чтобы помочь разобраться с делами, но ровно через два дня возникли безотлагательные проблемы, связанные с бизнесом, он улетел, и все тяготы пали на плечи Грея. В каком-то смысле было бы лучше, если бы брат не приезжал вовсе. Он начал заполнять какие-то бумаги, связанные со страховкой, все, разумеется, перепутал, и Грей был вынужден исправлять.
Но сегодня все будет по-другому.
После долгого и жаркого разговора Кенни согласился приехать, потому как положение сложилось критическое. Отец их страдал от болезни Альцгеймера и после скоропостижной кончины жены впал в глубокую депрессию. Последние три недели он провел в специализированной клинике для людей с психическими и умственными расстройствами, но вчера вечером вернулся домой. И в связи с этим Грею понадобилась пара лишних рук. У Кенни накопилось достаточно отпускных дней, и он вполне мог провести дома две недели. Грей твердо вознамерился не отпускать его раньше этого времени.
Сам он взял месячный отпуск и должен был вернуться в штаб-квартиру «Сигмы» через неделю. За это время надо было привести собственный дом в порядок. Куда он и привез теперь Кенни.
Брат вытащил свои вещи из багажника, с грохотом захлопнул крышку, но продолжал опираться рукой на хромированный бампер.
— А что с машиной отца? Мы и ее тоже можем продать. Вряд ли он сможет водить в таком состоянии.
Грей сунул ключи в карман. Классический «Форд Тандерберд» — черный, как вороново крыло, с красным кожаным интерьером салона — всегда был гордостью и радостью отца. Он держал машину в идеальном порядке, подправлял и реставрировал, установил новый карбюратор «Холли», новую систему зажигания и электрическую дроссельную катушку.
— Машина останется, — сказал он. — Врач отца настоятельно рекомендует, чтобы окружение оставалось стабильным и неизменным, чтобы все шло по заведенному в доме порядку. Кроме того, даже если он не может водить, ему все будет чем заняться. Чинить там, усовершенствовать…
Прежде чем Кенни сообразил, что еще можно было бы продать из отцовского имущества, Грей направился к двери. Он не собирался помогать брату с багажом — пусть сам несет. Может и попозже разобрать.
Но Кенни не унимался:
— Если все оставить как есть, притвориться, что ничто не изменилось, — почему тогда я вообще здесь?
Грей сжал кулаки и резко развернулся к нему. Так и подмывало врезать как следует.
— Да просто потому, что ты его сын! И самое время доказать это!
Кенни смерил брата взглядом. Глаза Грея гневно сверкали. В этот момент он был очень похож на отца. Кенни часто видел отца в гневе, особенно в последнее время, и чувство это было продиктовано у него ощущением собственного бессилия и страхом. Так что подобная реакция новостью для него не была. Отец всегда был человеком суровым и жестким; работал нефтяником в Техасе. Затем произошел несчастный случай, и ему отняли левую ногу выше колена, а заодно — гордость, и тогда весь свой гнев он направил на жену. Его бесила сама мысль о том, что мать двух сыновей вынуждена была пойти работать. Чтобы как-то компенсировать утраченную значимость, он установил в доме порядок, как в военном лагере. И Грей, такой же упрямец, как и отец, часто нарушал его — он был прирожденным бунтарем. А когда ему стукнуло восемнадцать, просто собрал свои вещи и ушел служить в армию. Только матери удалось сохранить семью от полного распада, вновь собрать всех вместе.
А теперь и она ушла.
Что же они будут делать, как жить без нее?..
Но вот Кенни подхватил наконец свою сумку, протиснулся мимо Грея и произнес несколько слов, которые резанули точно колючая проржавевшая проволока:
— Я, по крайней мере, маму не убивал.
Месяц тому назад подобное заявление привело бы Грея в неописуемое бешенство. Но после назначенных ему сеансов у психоаналитика — это вовсе не значит, что он не пропустил ни одного, — обвинение брата, брошенное прямо в лицо, заставило лишь похолодеть и на мгновение застыть на месте. Нет, он не такой дурак, чтобы поддаваться на дешевую провокацию. «Побочный эффект» — именно такое определение использовал его психиатр, выискивая причину, по которой пациент страдает чувством вины.
Однако хоронили маму в закрытом гробу.
Даже сейчас Грей был не в силах справиться с болью при одной только мысли об этом. Единственным, что заставляло его жить и как-то двигаться дальше, была мысль об отмщении. Он должен найти и уничтожить тайную организацию, стоявшую за этим хладнокровным убийством.
Именно этим он теперь и занимался, действуя неспешно, шаг за шагом.
И ничем другим заниматься просто не мог.
22 часа 58 минут
по восточноафриканскому времени
Неподалеку от Сейшельских островов
Что-то разбудило ее ночью. Яхта стояла на якоре. Чисто инстинктивным жестом Аманда дотронулась до разбухшего живота, точно проверяя, все ли с ней в порядке. Может, начались схватки? На девятом месяце беременности то было единственным поводом для волнения, чисто материнским рефлексом в попытке защитить свое еще не рожденное дитя. Но боли в животе не было, если не считать того, что плод давил на мочевой пузырь.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 128
