– Тебе не кажется, что ты бросаешься из крайности в крайность? – Соня приподняла аккуратную бровку, – сколько вы встречались вообще?
– Полгода, – раскатываю малиновый вкус по языку и таю от неземного удовольствия, – Алекс очень серьезно ко всему относится и он прав. У нас все идеально, мы понимаем друг друга с полуслова и вообще не ругаемся, так что смысл тянуть со свадьбой? Поставим штамп, возьмем ипотеку на дом в пригороде. Заведем собаку, через годик ребенка. Вон как у вас с Ренатом все идеально. Я тоже так хочу. Он у тебя скучный, но вы же ладите.
– Ренат не скучный, – напряглась Соня и откусила эклер, – он очень даже веселый.
– Тебе виднее, конечно, – я полностью сосредоточилась на пирожном и быстренько смела его с тарелки, – но как мужик на пятнадцать лет старше и занимающийся нефтью не может быть скучным, не понимаю? Вы на чем с ним сошлись? Биржевые котировки обсуждали?
– А вы с Алексом языки программирования вместе под одеялом учите? – перекривила она меня.
– Нет, – я нахмурилась, – прости. Но мне с Алексом реально бывает скучно. Он совсем не творческий. Моих картин вообще не понимает.
– Ренат когда-то тоже не понимал, – на лице Сони на секунду проскакивает печаль, – но теперь интересуется, много у меня спрашивает и даже не бурчит, оставаясь с Мали дома вечерами, если я задерживаюсь в студии над очередной скульптурой.
– Он молодец, надеюсь и Алекс со временем проникнется, – я подозвала официантку, – принесите мне пожалуйста еще один такой же десерт с малиной и эклер, как у девушки.
– А я тебя предупреждала, – заливисто смеется Соня, – эти десерты как наркотики. Невозможно остановиться.
– Согласна. Хочу тебе еще раз сказать спасибо, – я сложила руки в замок, начиная заметно нервничать, – что позвала в Питер. Сама бы я не решилась сюда приехать никогда. А выставка стала отличным поводом, чтобы вернуться хотя бы на время.
– Я так и не поняла, если честно, почему ты так Питер не любишь, да и вообще Россию, – Соня осторожно подняла на меня глаза.
– Не я, отец не любил, точнее ненавидел и его нельзя винить, – я уже без аппетита посмотрела на десерты, что поставила передо мной официантка, – когда тебя предает любимая женщина, бросает вместе с ребенком ради другого и ты вынужден бежать от нее и всего, что напоминает о ней… возненавидеть можно все и всех.
– Оу, прости, не хотела напоминать тебе о таком, – она извиняясь покачала головой.
– Это было давно, так что я спокойно реагирую, – я подперла кулаком щеку и принялась возюкать по тарелке крем уже неинтересного пирожного, – отца просто переклинило вообще на России, что женщины там вот такие, способные на предательство. Да и вообще, нечего нам там делать. В Майами хорошо, солнечно и уровень жизни совсем другой, – я усмехнулась.
– Но ты хорошо по-русски говоришь, для уехавшей в детстве.
– Мы жили недалеко от русского квартала, у меня с детства были друзья среди детей эмигрантов, я ходила в пару кружков и на танцы там же. Не знаю, мне хотелось сохранить хоть что-то из прошлого. Воспоминания затирались, я переставала помнить людей, бабушек, дедушек, с кем играла в детстве. Маму. Отец не оставил ни единого фото или напоминания.
– Мне жаль.
– И мне. Знаешь, я подумала. Твое приглашение – это знак. Ведь не в Самару или Владивосток ты меня позвала, а именно в Питер. Мы тут раньше жили и мама где-то здесь. Отец умер, так что я вроде как его и не обижу тем, что хотя бы попробую, – я тяжело сглотнула, – хочу увидеть ее, понимаешь. Хотя бы разок, хоть издали. Даже не общаться и не подходить. Но увидеть маму.
– Ангелина, – Соня накрыла мою ладонь своей и слегка сжала в жесте поддержки.
– Мне тридцать, – я украдкой стерла выступающую слезу, – скоро свои дети появятся. Время идет, а я ее совсем не помню, понимаешь? – бросаю на Соню извиняющийся взгляд, – так давно ее не видела. Мне было семь. Она блондинка с такой же родинкой и глаза мне кажется голубые. А дальше все, туман.
– Не понимаю, как можно бросить своего ребенка, – тихо проронила она.
– Я тоже. Помню, что они были нашими соседями. Тот мужчина и его сын. Мы играли вместе с мальчиком, часто бывали у них, когда отец был в отъезде. А потом мама ушла к нему и его сыну, а я осталась с отцом. Мы переехали, она меня не навещала, а потом отец увез меня в Штаты и все. Но я все равно хочу посмотреть, хотя бы разок.
– Когда поедешь? Если хочешь, я могу съездить с тобой и поддержать.
– Все очень сложно, – нервно рассмеявшись, я отпила кофе, – я не помню, где мы жили. Мне казалось, как только я приеду сюда, то в памяти всплывет улица или еще что-то полезное, но нет. В голове крутятся только бесполезные воспоминания.
– Может и они помогут?
– Не уверена. Помню этого мальчика звали Дема, а его отца вроде Володя. У них был большой красный кирпичный дом, у нас белый и забор с дырой между ними. Мы через него с Демой лазили друг к другу. Улица спокойная такая, много деревьев и где-то вдалеке река.
– Тут река везде.
– Вот именно, – я совсем скисла, – помню, как мама мне пела и пекла вкусные пироги. Как мы ездили к бабушке и дедушке. Но это все никак не поможет найти место.
– Может быть тебе обратиться к частному детективу? – Соня распрямилась, – думаю найти кого-то такого будет не так сложно.
– Займусь, раз у самой не получается никак, – улыбаюсь подруге, если вдруг у твоего нескучного Рената есть кто-то на примете, кто может мне помочь с таким вопросом, буду благодарна.
– Поспрашиваю, с его работой, Ренат много с кем знаком, – она полезла в телефон писать сообщения, – только не уверена, что двух недель, что ты запланировала на поездку, на это хватит.
– Ради такого я задержусь, – смотрю на нее с надеждой, – тут все по-другому, я теряюсь.
– Понимаю и попробую помочь, – Соня подмигивает и приободряюще улыбается.
– И еще, если вдруг подвернется какая-нибудь работа, имей меня ввиду. У меня все неплохо с финансами, выставка опять же. Но если придется задержаться, то понадобятся и деньги. Тем более, если придется нанимать частного детектива. У них наверняка расценки не детские.
– Найдем тебе заказчика, – она совсем приободрилась, видя, что я готова остаться дольше двух недель, – главное Натке об этом сказать, а там ты уже в курсе. Все денежные мешки РФ склоняются перед ней ниц, если разговор заходит об искусстве. Найдет тебе спонсора и работу. Только оставайся подольше.
– Кто-то обещал мне попозировать, – напоминаю я.
– Легко, – Соня дописала сообщение и отбросила телефон, – только время согласуем.
– Хорошо.
Сонин телефон ожил и она поднесла его к лицу:
– Есть у Рената кто-то хороший, он к нему по рабочим вопросам обращается. Так что найдем твою маму, а заодно и Дему и всех, кого захочешь.
