ее преданный рыцарь, чтобы разгонять драконов и вовремя приносить мороженое.
С улыбкой поцеловав в нос, Максим понес меня в гостиную к большому телевизору. На пол перед широким диваном я уже постелила наш любимый мохнатый плед и накидала маленьких подушек, ожидая парня.
Пока мой рыцарь накладывал мороженое в креманки, я нашла свой съемный диск и включила любимый фентезийный фильм Макса, стараясь хоть чем-то порадовать дорогого мне человека.
– Миледи, Ваше лакомство, – протянул мне стеклянную чашечку мужчина. Белый ванильный соблазн был щедро посыпан тертым горьким шоколадом, так, как я люблю. От этой мысли снова стало тепло на сердце.
Макс поерзал, удобнее устраиваясь на подушках, подтягивая меня к себе поближе, и увлеченно уставился в телек. Меня всегда поражала его способность, с огромным удовольствием и полностью выпадая из реальности, пересматривать полюбившиеся истории.
Этот раз тоже не стал исключением: поедая пломбир, обильно политый вишневым сиропом, друг полностью погрузился в кинопросмотр, а я разглядывала своего парня – высокий, сильный, плечистый шатен с красивым, аристократичным лицом, большими карими глазами и озорными ямочками на щеках, он был мечтой любой девушки. Всегда аккуратный и ухоженный герой девичьих грез с повадками истинного джентльмена он покорял абсолютно всех, и я буду дурой, если из-за своих глупых страхов упущу такого мужчину. Я осторожно погладила Макса ладонью по рельефной груди, но он только накрыл мою руку своей и, рассеянно поцеловав кончики пальцев, продолжал смотреть фильм.
Я улыбнулась, испытывая умиление и нежность к другу. Устроившись удобнее в его родных объятиях, я сама не заметила, как уснула.
Во сне меня звали какие-то голоса. Они не называли моего имени, но я была абсолютно убеждена, что поют они мне. Сначала я летела, а потом увидела трех женщин, одна обычная полненькая дама лет тридцати- тридцати пяти, и две шикарных красавицы с рожками и длинными гибкими хвостами. Их песнь смутила меня, заставила нервничать, но сильнее всего испугали две пары светящихся желтых глаз. Во сне я не могла определить, кому они принадлежат – животным или людям.
Проснулась я от того, что подо мной кто-то часто дышал и постанывал. Я открыла глаза и резко села, причиняя явный дискомфорт Максу. Мужчина был сильно возбужден и в том была только моя вина. Во время сна, мой махровый халат распахнулся, предоставляя жадному взгляду парня то безобразие, что я так и не успела снять, но и это было не все – во сне я буквально залезла на Макса, крепко обнимая ногами в шелковых чулках его бедра так, что защищенная лишь малюсенькими стрингами в виде круженой бабочки на тонких нитках промежность, оказалась разделена с его мужским естеством лишь тканью домашних брюк.
Я хотела извиниться и ретироваться, но поступить так с ним еще раз было просто непростительно с моей стороны. Мне было очень стыдно, но я пересилила свое смущение и немного отодвинувшись, погладила вздыбленную под штанами плоть. Макс застонал и прикусил красивую губу.
Пожалуй, такая острая реакция на мое прикосновение была мне лестна и придавала уверенности в своих силах, поэтому я решилась на большее – осторожно просунула руку под резинку брюк и белья и впервые в жизни взяла в руку горячую твердую плоть. На мое удивление кожа члена Макса была сухой и очень нежной, напоминающей тончайший теплый бархат.
– Что ты творишь, – прошипел сквозь зубы мужчина, накрывая мою маленькую ладонь своей. – Я же не каменный, Аля.
Его голос был надломленным, в нем звучало такое отчаяние, что я окончательно сдалась. Довольно! Хватит играть на нервах единственного близкого мне человека. Я освободила руку и потянула штаны и белье Макса вниз, оголяя ровный, нервно подрагивающий орган.
– Ты уверена, что хочешь? – все же спросил мужчина, чуть ли не с мольбой заглядывая мне в глаза.
– Уверена, – быстро сказала я, пока моя решимость не иссякла.
Максу дважды повторять не пришлось, он быстро скинул с себя футболку и остальное и предстал передо мной во всей своей красе. Я и так подозревала, что Максим – очень красивый мужчина, а сейчас только лишний раз в этом убедилась. Даже та его часть тела, что так смущала меня, выглядела вполне эстетично, но идиотская робость снова сковала мое тело своими каменными клещами.
Увидев, что я снова окаменела, Макс застонал от обиды и отчаяния и этот звук вернул меня в реальность.
– Не останавливайся. Я прошу, – сказала я, поднимая липкими от страха ладонями лицо моего парня.
Макс внимательно посмотрел на меня, но не отстранился – он был нежен, терпелив и, наверное, искусен, лаская мое тело, но ничего кроме смущения и отчаянного желания оттолкнуть эти действия не вызывали. Чтобы окончательно не испортить отношения с мужчиной, я впилась пальцами в пушистый плед и терпела, прикрыв глаза и молясь, чтобы друг не понял, что именно я испытываю. Наконец, неприятно влажные губы перестали терзать средоточие моей женственности, а вместо этого я почувствовала тяжесть тела Максима. Желание вырываться стало практически нестерпимым, и я все же уперлась ладонями в каменный пресс парня, отталкивая его от себя, а потом был рывок и адская боль, раздирающая меня на части.
Я не смогла сдержаться и закричала, впиваясь ногтями в плечи мужчины, но далеко не от удовольствия, которое описывают в женских романах. Из моих закрытых глаз лились слезы стыда и обиды на себя, на свое предательское тело, которое так подвело меня, на воспитание, не позволяющее мне наслаждаться близостью с дорогим мне человеком. Захотелось оказаться далеко, не здесь, не так, все не так…
И снова головокружение, и полет, голоса, что пели мне, становились громче и навязчивей и я очнулась. На мне все так же Максим, только вздрагивающий и постанывающий. Несмотря на сильную, саднящую боль, я чувствую, как в меня льется что-то теплое, а на нас с абсолютно ошалевшими глазами смотрят три женщины, что снились мне недавно.
– Что за бред? Где мы? Как мы здесь оказались? – сыпал вопросами пришедший в себя Максим, немного приподнявшись с меня, а откуда-то из-за моей головы послышался угрожающий рык хищников и шипение.
– Мамочка! Неужели змеи? – подумала я, уплывая в спасительную темноту.
Глава 2
*
Мир Эзвейн
*
Кабинет загородной резиденции повелительницы Саянаше
*
Максим замер, разглядывая абсолютно сюрреалистичную картину: он и Аля в центре светящейся пентаграммы, в длинных неровных лучах которой стоят полная женщина, две нереальных
