– Понимаете ли, мисс Барбьери, – осторожно начала одна из дам, – у профессора сейчас очень серьезные проблемы. Он не сможет пока что встретиться с вами.
– А когда он будет? – чуть не плача, спросила Сьюзен.
– Думаю, не скоро. Пока что мы ничего не можем ответить вам, мисс. Как только он появится, мы обязательно скажем ему о том, что вы заходили.
– Спасибо, – пробормотала Сьюзен и быстро вышла из кабинета, чтобы никто не видел ее слез.
Как это понимать? Что же такое случилось с профессором, что никто не знает, когда он появится? Боже, наверное, произошло что-то страшное!
Терзаемая жуткими видениями, Сьюзен брела по коридорам университета, не замечая, куда она идет. Все ее мысли были о профессоре Бьюинсе, о его странном исчезновении. Сьюзен была готова поверить в самое страшное. Она не сомневалась, что, если бы профессор знал о том, что не сможет с ней сегодня встретиться, он бы обязательно или прислал кого-нибудь вместо себя, или просто отменил встречу. Но в любом случае предупредил бы Сьюзен о своем отсутствии.
– Эй, Сьюзен! Сьюзен Барбьери! – ворвался в ее мысли чей-то крик.
Сьюзен обернулась, хотя сейчас не имела никакого желания говорить с кем бы то ни было.
О нет! Только не это… – мысленно простонала Сьюзен. Теперь уж точно я буду занята часа на полтора!
– Мелани! Как ты здесь оказалась? – быстро надев маску удивления и радости, воскликнула Сьюзен, распахивая свои объятия школьной подруге.
– Как же я рада тебя видеть! – как всегда начала тараторить Мелани. – Если бы ты только знала, как неприятно видеть вокруг чужие лица! Никогда не думала, что мне будет не по себе в новой компании!
– Так что ты здесь делаешь, Мелани? – еще раз спросила Сьюзен, надеясь все же получить ответ.
– Я здесь буду писать магистерскую.
– Но ведь ты училась в Индианаполисе?
– Ну и что? Мы живем в свободной стране! – пожала плечами Мелани. – Могу ехать, куда хочу. И потом, мне здесь нравится гораздо больше.
– Ох, Мелани! Готова спорить на что угодно, ты сбежала из родного университета, чтобы «все начать заново»! – рассмеялась Сьюзен.
Мелани покраснела и отвела глаза.
– Ну, сложно сказать, что ты не права, – пробормотала она. – Мы не сошлись характерами с моим преподавателем.
– Ты, как всегда, оказалась умнее, – усмехнулась Сьюзен.
– Но если он действительно ничего не понимает во фразеологии! И не желает видеть ничью точку зрения, кроме своей собственной! Только подумать: контаминация фразеологизмов – грубое нарушение! Да это же великолепный творческий прием! Если бы ты только знала, какой иллюстративный материал я нашла!
– Мелани! Остановись! – попросила ее Сьюзен.
– Но почему? Тебе не интересно? – Подруга была явно огорчена.
– Мне, бесспорно, было бы интересно, если бы я хоть что-то понимала! – рассмеялась Сьюзен. – Я же не рассказываю тебе о папирологии!
– А что это такое?
– Наука, занимающаяся изучением папирусов. Но это, собственно, не важно. Теперь мне понятно, что ты здесь делаешь, и я не могу не признать, что очень рада тебя видеть. – Сьюзен обняла свою подругу. – Почему бы нам не отметить эту встречу парой молочных коктейлей? Как в детстве.
Мелани расцвела в улыбке.
– Отличная идея, Сью!
– Если ты, конечно, свободна.
– Я уже обо всем договорилась. Через два дня приступаю к работе под чутким руководством профессора Селлиджера.
– Как же тебе везет! – Сьюзен вздохнула.
Она взяла Мелани под руку и повела ее по коридору.
– А что такое? Мне кажется или неунывающая Сью чем-то серьезно расстроена?
– Не просто расстроена. Я в состоянии, близком к коме. Я не знаю, что мне теперь делать!
– Ладно, Сью, не причитай. Что случилось?
– Понимаешь, я должна была начать работать над новым проектом в группе профессора Бьюинса. Сегодня он пригласил меня на собеседование. А сам не пришел.
– Так вот в чем проблема!
– Дело даже не в том, что он не пришел, а в том, что я понятия не имею, когда профессор наконец-то появится! – воскликнула Сьюзен. – Я весь последний семестр мечтала только о том, чтобы работать под его началом. И вот… – Она грустно покачала головой.
– Помочь тебе я ничем не могу, но кое-что объяснить вполне способна. – Мелани загадочно улыбнулась. – Только, мне кажется, для обстоятельного разговора лучше бы где-нибудь присесть за столик. И потом, ты же мне обещала коктейль!
– Я? – удивилась Сьюзен.
Она была уверена, что ни словом не обмолвилась о том, что хочет угостить подругу. С трудом Сьюзен улыбнулась и сказала:
– Ты как всегда неисправима. Я рада, что хоть что-то в этой жизни постоянно.
Мелани лишь пожала плечами и взяла Сьюзен под руку.
Вскоре они уже сидели в студенческом кафетерии. Подруги, как и в школьные годы, заказали себе по молочному коктейлю и неспешно потягивали их через трубочки.
– Что нового в твоей жизни, Сью, с тех пор как мы расстались после школы? – поинтересовалась Мелани.
– Да ничего, – равнодушно пожала плечами Сьюзен. – Я все это время посвящала учебе и братьям.
– Мне всегда казалось, что они вполне взрослые ребята, – заметила Мелани с легким удивлением.
– Да, они гораздо старше меня, но в жизни – сущие дети! Как ты понимаешь, после смерти родителей все домашние заботы легли на мои плечи: парням нужно было учиться. Джон вообще защищал диссертацию, Джим готовился к экзаменам в магистратуру, а Джордан прочно засел в гараже со своими машинами. Мне даже порой казалось, что так он пытается забыться. В общем, я готовила еду, убирала, стирала и так далее. Как ты понимаешь, не до личной жизни.
– Я не знала, что твои родители погибли, – тихо сказала Мелани, поднимая глаза на подругу. – Как это произошло?
– В одной из экспедиций. Попали под обвал. Это было пять лет назад, я только поступила в университет и мечтала, что поеду летом с ними, как ездили Джон и Джим, пока учились. Этого не произошло. – Сьюзен помолчала немного. – Знаешь, мне до сих пор кажется, что они просто еще в одной поездке.
– Мне всегда казалось, что ты очень плохо относишься к их работе. И вот ты тоже стала археологом.
– Ну я не совсем археолог. – Сьюзен с трудом улыбнулась. – Мне не нравилась их работа только потому, что они постоянно были в отъезде. Меня вообще братья вырастили. Но когда родители возвращались, это был настоящий праздник. И те немногие дни, когда они были дома, прочно остались в моей памяти.
– Наверное, очень тяжело расти, когда папа с мамой по девять месяцев что-то где-то раскапывают?
