йенах, рублях и даже юанях. О франках стараются не вспоминать.
А судя по последним событиям, австралийцам и про французскую эскадру теперь можно начать забывать.
Что остаётся в сухом остатке? Сюзерен и его ВЭС.
Величина новая. Непонятная. Но очень перспективная. Не то, что Франция, которая, как кажется, уже отживает своё в этой части мира.
Переводчики у австралийцев зачётные. Оба щебечут очень бодро и не один из них ни разу не ошибся, когда шла процедура представления с весьма сложными перечнями титулования.
По крайней мере, в их русском переводе я изъянов не заметил.
Плюс один австралийской делегации. Они на удивление неплохо подготовились.
- Что вас интересует в первую очередь? - задал я вопрос австралийцам, когда все реверансы закончились.
Ну, вот некогда мне рассусоливать. У меня семья и дети не охвачены родительским вниманием.
У австралийцев тоже со временем проблемы. Так что, в этом вопросе у нас взаимопонимание. Общаемся коротко и по делу.
- Деньги, которые вы собираетесь ввести в ВЭС. Как вы их видите?
- Как золотые и платиновые экю. Весом в пять грамм.
- Звучит неплохо, а что подразумевается под таким названием?
- Монеты из сплавов золота и платины, или сертификаты, позволяющие получить их в том количестве, что там указаны.
- У вас так много золота?
- На первый год хватит.
- А на второй?
- Им на смену придёт товарная масса. Этакий эквивалент какого-то количества стали, автомобилей и ещё целой кучи товаров к тому же золоту.
- Возможны перегибы.
- Тогда сертификаты станут обменивать не на сталь, а на золото и платину.
- А вдруг их не хватит?
- Мы не сильно потратимся на эксперимент, если для начала совместно организуем контролирующие звенья из доверенных людей. Пусть они наблюдают не за своими эмитентами, а за партнёрами.
- Боюсь, вы не очень хорошо себе представляете, сколько золота может добыть Австралия, - облизнул свои полные губы один из участников делегации, предвкушая национальный успех.
- Очень надеюсь, что много. Однако замечу, что переизбыток золота, не подтверждённый товарной массой, создаст перекос в пользу платины или товарной массы. Нет, какое-то количества золота, и как я предполагаю, довольно большое, мы сможем монетарно разместить в Германии, России, Китае и Индии. Но если австралийское золото и дальше польётся рекой, а не ручьём, то его цена неминуемо начнёт падать. И это не я придумал. Таковы законы рыночной экономики.
- И что же вы предлагаете?
- Пока ничего, кроме уже сказанного. Слишком быстрой оказалась ваша реакция на происходящие события. Признаюсь, вы меня застали врасплох и пока я не готов что-то ещё вам сказать. Но я очень хотел бы услышать ваши встречные предложения.
Конечно же вру. Не люблю я этого делать, но мне так положено. По крайней мере на тех непростых переговорах, где во мне видят сивку-бурку, которая подставит свою спину и покорно повезёт их в рай, попутно решая проблемы с ненадёжным теперь франком, а заодно и с целой эскадрой боевых кораблей, а то и с ещё одной, которая вскоре может прийти на замену уже утопленной.
Своё истинное желание - послать прямым текстом кого и куда следует, я сдержал. С трудом.
Встречные предложения, если их так можно было бы назвать, оказались довольно прямолинейны и по-хамски убоги.
Отличный результат!
- Господа, я вынужден взять паузу. Столь интересных предложений от вас я никак не ожидал, так что мне есть что обсудить с моими партнёрами по Союзу. О продолжении переговоров я вас извещу дополнительно. - Этак кратенько свернул я бесполезный трёп ни о чём, и уже спокойно вернулся в лоно семьи.
Три дня отдыха у меня теперь точно есть.
И эта пауза всем понятна.
Никто же не станет решать жизненно важные государственные вопросы за более короткий срок.
Так что, с датами переговоров я ещё поиграю, как и со всем остальным.
Австралийские представители власти и те чиновники, что прибыли вместе с ними, оказались крайне удручены и раздосадованы, тем, что автомобили почётного караула сопроводили их ровно до того причала, где стоял столь уже нелюбимый ими пароход, с его тесными и душными каютами. Произошло это не случайно.
Я им не пионервожатый и не гувернантка. Раз припёрлись без приглашения, то сами себе быт обустраивайте. Оно и в плане выстраивания отношений лучше любых слов скажет, насколько невелик мой интерес к их визиту и предложениям.
Не то, чтобы я не ценил торговлю и экономику. Штука это архиважная и нужная, что та, что другая, но не совсем ко времени. У меня сейчас как бы некоторая война происходит. Пусть и теперь весьма вялая. Но вот в плане военной помощи эти австралийские мистеры мне так ничего и не предложили. А я ждал. Хотя бы пары вопросов или намёков, пусть и сделанных чисто из вежливости. Но нет.
Тут они сами себе молодцы! Раз уж решили вести переговоры чисто в хозяйственном аспекте, то и на мою военную помощь могут не рассчитывать. Не было у нас о том с ними разговора!
Понятно, что сейчас она им не нужна, но тут стоит отметить, что сейчас.
Морскую блокаду с Новой Гвинеи мы уже практически сняли. Там сейчас один эсминец время от времени пробегает между ними и Филиппинами и то, чисто для мебели, чтобы обозначить своё присутствие. Год-другой, и оклемаются папуасы, а там, глядишь, и новых кораблей навяжут из бамбука и тростника. И куда им плыть?
Вот то-то и оно…
Как бы ни были свирепы бойцы, но инстинкт самосохранения даже над собачками Павлова довлел. Если уж даже животные не торопятся посещать те места, где получили болючих звездюлей, то и меланезийцы, когда в следующий набег соберутся, трижды подумают, куда бы им сплавать.
И пусть австралийцы позубастей тех же новозеландцев будут, так и протяжённость морской границы у них в разы больше.
Короче, поживём и увидим, так ли их нынешние сельские хитрости хороши, какими они моим партнёрам по переговорам сейчас кажутся.
Скажу честно - стратегов и серьёзных политиков я среди делегации не заметил. Не будь они облечены государственными должностями, подумал бы, что ко мне толпа хитрованов-фермеров и некрупных промышленников пожаловала. Житейской смекалки у австралийцев хватает, наверное, как и изворотливости. Это даже по их лицам заметно - там через одного продувные бестии. У остальных характер либо нервозный, либо тяжёлый.
В основном всем мужикам лет за сорок, а то и больше, оттого и поставила жизнь свою печать
