— Я… я, пожалуй, пойду, раз вы сказали, что можно уйти пораньше.
Леди Дэнбери кивнула с явным разочарованием. Неужели она надеялась, что Элизабет увлечется подобным разговором?
— Только поставь стихи на место, прежде чем уйдешь, — распорядилась она. — Я в них все равно не загляну, а слуги книги не правильно поставят, дай им только волю.
— Хорошо. — Элизабет положила остальные книги на стол, собрала свои вещи и попрощалась. Когда она выходила из комнаты, Малкольм спрыгнул с коленей леди Дэнбери и последовал за ней.
— Видишь? Я же говорила, что он к тебе неравнодушен.
Задержавшись в дверях, Элизабет бросила на кота подозрительный взгляд.
— Чего тебе, Малкольм?
Кот взмахнул хвостом и зашипел.
— Ой! — вскрикнула Элизабет, уронив томик поэзии. — Ах ты зверюга! Ходишь за мной следом и шипишь…
— Ты бросила книгу в моего кота?! — возмутилась леди Дэнбери.
Пропустив мимо ушей вопрос графини, Элизабет подхватила с пола книгу и ткнула пальцем в Малкольма:
— Отправляйся назад к леди Дэнбери, ужасное создание.
Малкольм задрал хвост и с важным видом удалился.
Элизабет протяжно вздохнула и вышла из гостиной. Оказавшись в библиотеке, она сразу направилась к полкам с поэзией, стараясь не смотреть на красную книжку.
Проклятие, но книга буквально источала жар! Никогда в жизни Элизабет так остро не ощущала неодушевленный предмет.
Поставив томик поэзии на полку, она решительно зашагала к двери, не на шутку недовольная собой. Нельзя так реагировать на какую-то глупую книжонку. Шарахаясь от нее, как от чумы, она тем самым показывает, что придает ей какое-то значение…
— О, ради Бога! — не выдержала она наконец.
— Ты что-то сказала? — окликнула ее леди Дэнбери из соседней комнаты.
— Нет! Просто… просто зацепилась за краешек ковра. И все. — Пробормотав себе под нос очередное «Господи», девушка развернулась и на цыпочках подошла к злополучному томику, который, как и прежде, лежал обложкой вниз. И все-таки, к собственному изумлению, Элизабет вдруг стремительно схватила книгу и перевернула ее.
«Как выйти замуж за маркиза».
Так и есть. Книга словно смотрела на нее, подмигивала и посмеивалась, как бы говоря, что у нее не хватит духу прочитать се.
— Это всего лишь книга, — пробормотала Элизабет. — Нелепая книга кричаще-красного цвета.
И все же…
Элизабет отчаянно нуждалась в деньгах. Лукаса следовало послать в Итон, а Джейн проплакала целую неделю, когда закончились ее акварельные краски. И оба они росли быстрее, чем сорняки в погожий летний день. Джейн может обойтись старыми платьями Сьюзен, но Лукасу необходима одежда, соответствующая его положению.
Единственный путь к богатству лежал через брак, а нахальная книжонка уверяла, что знает, как решить все проблемы. Элизабет была не настолько глупа, чтобы рассчитывать, что ей удастся привлечь внимание какого-нибудь маркиза, но не исключено, что дельный совет поможет заарканить приятного сельского джентльмена с солидным доходом. На худой конец, сойдет и буржуа. Отец перевернулся бы в гробу, узнай он о подобном союзе, но что делать бедной девушке? Элизабет была готова побиться об заклад, что найдется немало богатых торговцев, готовых жениться на обедневшей дочери баронета.
К тому же именно по вине отца она попала в такой переплет. Если бы он…
Элизабет тряхнула головой. Не время размышлять о прошлом, когда нужно сосредоточиться на сегодняшних проблемах.
Для начала следует признать, что она почти ничего не знает о мужчинах. Не имеет ни малейшего понятия, что нужно говорить и как полагается действовать, чтобы заставить их влюбиться в себя.
Элизабет пристально посмотрела на книгу. Затем огляделась по сторонам. Нет ли кого поблизости?
Она сделала глубокий вздох, и книга молниеносно переместилась в ее сумочку.
После чего Элизабет кинулась прочь из дома.
* * *
Джеймс Сидуэл, маркиз Ривердейл, предпочитал не привлекать внимания. Он не знал лучшего занятия, чем смешаться с толпой и, оставаясь никем не узнанным, выискивать всевозможные факты, заговоры и интриги. Видимо, по этой причине он с таким удовольствием работал на военное ведомство.
И делал это чертовски хорошо. Его лицо, притягивая всеобщее внимание в бальных залах Лондона, с поразительным успехом терялось в толпе. Достаточно было приглушить самоуверенный блеск глаз и ссутулить плечи, чтобы никто не догадался о благородном происхождении Джеймса.
Этому немало способствовали темно-русые волосы и карие глаза. Всегда полезно выглядеть как все. Джеймс сомневался, что найдется много удачливых рыжих агентов.
Но год назад он лишился прикрытия, когда его разоблачил наполеоновский шпион, открыв имя маркиза французам. И теперь военное ведомство отказывалось давать ему задания, более волнующие, чем эпизодические рейды по контрабандистам средней руки.
Джеймс принял свою судьбу и сопутствующую ей скуку с тяжелым вздохом и смирением. Видимо, пришло время заняться поместьями и вести себя, как обязывает титул. Ему придется жениться — как ни неприятна подобная перспектива — и произвести на свет наследника. Посему он обратил свое внимание на светскую жизнь Лондона, где маркиз — особенно молодой и красивый — не мог остаться незамеченным.
В результате Джеймс постоянно пребывал в одном из трех состояний. Он либо испытывал отвращение, либо скучал, либо забавлялся. Отвращение вызывали юные девицы — или их мамаши, — которые видели в нем завидный улов и считали делом чести подцепить его на крючок. Скучал, ибо после активного участия в политических интригах не находил ничего увлекательного в обсуждении цвета лент или покроя жилета. А забавлялся по той простой причине, что давно бы свихнулся, не выдержав испытания, если бы не свойственное ему чувство юмора.
Поэтому он чуть не завопил от радости, когда нарочный доставил ему письмо от тетки. И теперь, приближаясь к ее дому в Суррее, Джеймс достал его из кармана и перечитал.
Ривердейл!
Мне срочно нужна твоя помощь. Будь любезен, приезжай в Дэнбери-Хаус как можно скорее. И постарайся одеться попроще. Я скажу всем, что ты мой новый управляющий. Твое новое имя — Джеймс Сидонс.
Агата, леди Дэнбери.
Джеймс не имел представления, что все это значит, но твердо знал: именно этого ему не хватало, чтобы отделаться от скуки и уехать из Лондона, не терзаясь угрызениями совести, что он пренебрегает своим долгом. Он путешествовал в наемном экипаже, поскольку управляющий поместьем не мог иметь таких великолепных лошадей, как у него, и прошел пешком последнюю милю от центра города до Дэнбери-Хауса. Все его вещи были упакованы в одну сумку.
