открылся за висящим опалом.
— Духи, — сказала она, выпрямляясь и доставая принесенный из «Либерти» маленький пурпурный мешочек с подарком Страйка. — Хочу нанести немного.
Она развязала ленту, развернула сверток и извлекла квадратную белую бутылочку. Страйк наблюдал, как она распылила немного духов на каждое запястье, а затем — он заставил себя отвести взгляд — вниз, в ложбинку на груди.
— Мне очень нравится, — сказала она, прижав запястье к носу, — Спасибо.
С того места, где он сидел, до него донесся легкий запах духов: хотя его обоняние было слегка притупленно долгими годами курения, тем не менее он различил розу и мускусный оттенок, который навел его на мысли о согретой солнцем коже. Принесли свежие коктейли.
— Наверное, она забыла про мою воду, — сказала Робин, потягивая свой «Манхэттен». — Это будет мой последний на сегодня. Я теперь не часто хожу на каблуках. Не хочу полететь головой вниз посреди «Ритца».
— Я вызову тебе такси.
— Ты достаточно потратился.
— С деньгами у нас все в порядке, — сказал Страйк. — Неплохо в качестве разнообразия.
— Я знаю — и разве это не здорово? — вздохнула Робин. — На самом деле у нас солидный счет в банке и куча предстоящей работы… Страйк, мы добились успеха, — просияла она, и он почувствовал, что сияет в ответ.
— Кто бы мог подумать?
— Я, — ответила Робин.
— Когда ты меня встретила, я был почти банкротом, спал на раскладушке в своем кабинете, и у меня был один клиент.
— И что? Мне понравилось, что ты не сдался, — сказала Робин, — и я была уверена, что ты действительно хорош в своем деле.
— С чего, черт возьми, ты была уверена?
— Ну, я ведь видела, как ты работаешь, не так ли?
— Помнишь, как ты принесла поднос с кофе и печеньем? — спросил Страйк. — Мне и Джону Бристоу, в то первое утро? Для меня было непостижимо, где ты все это взяла. Это было похоже на ловкий фокус.
Робин рассмеялась.
— Я просто спросила у парня на нижнем этаже.
— И тогда ты сказала «мы»: «Я подумала, что мы, предложив клиенту кофе, не можем пойти на попятную».
— У тебя такая память, — воскликнула Робин, удивленная тем, что он так легко вспомнил точные слова.
— Да, но… и ты не… обычный человек, — сказал Страйк. Он взял свой почти пустой стакан и поднял его. — За детективное агентство Страйк и Эллакотт. И с тридцатилетием.
Робин взяла свой стакан, чокнулась с ним и допила.
— Черт, Страйк, посмотри на время, — вдруг сказала она, взглянув на часы. — Мне вставать в пять, я должна следить за бойфрендом мисс Джонс.
— Ага, хорошо, — буркнул Страйк, который с радостью мог бы провести еще пару часов здесь, в своем удобном кресле, залитый золотым светом, с запахом розы и мускуса, доносящимся из-за стола. Он подал знак, чтобы принесли счет.
Как и предполагала Робин, она пошатывалась на своих каблуках, когда пересекала бар, и ей потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы найти жетон для своего пальто на дне сумочки.
— Не мог бы ты подержать, пожалуйста? — попросила она Страйка, протягивая ему мешочек со своими духами, пока рылась в сумке.
Получив ее пальто, Страйку пришлось помочь ей его надеть.
— Я определенно набралась, — пробормотала Робин, забирая маленький пурпурный мешочек, и через несколько секунд подтвердила это, подвернув каблук на краю круглого алого ковра на мраморном полу вестибюля и скользнув в сторону. Страйк поймал ее и, держа за талию, вывел из одного из боковых входов возле вращающейся двери.
— Извини, — сказала Робин, пока они осторожно спускались по крутым каменным ступеням перед отелем «Ритц», рука Страйка все еще обнимала ее за талию. Ей нравилось чувствовать его, большого и теплого рядом: чаще всего это ей приходилось поддерживать партнера, когда его правая нога отказывалась нести его вес после какого-нибудь чрезмерного перенапряжения. Он держал ее так крепко, что голова Робин почти лежала на его груди, и даже сквозь привычный запах сигарет она чувствовала аромат лосьона после бритья, который он наносил по особому случаю.
— Такси, — крикнул Страйк, показывая на черный кэб, плавно скользивший к ним.
— Страйк, — воскликнула Робин, отклонившись назад, чтобы заглянуть в его лицо.
Она собиралась поблагодарить его, сказать, как прекрасно провела вечер, но, когда их взгляды встретились, слов не нашлось. На мгновение все вокруг расплылось, как будто они стояли в эпицентре какого-то замедленного торнадо из шумящих машин и проносящихся огней, пешеходов и затянутого облаками неба, только ощущение и запах друг друга были настоящими. Страйк, взглянув в ее запрокинутое лицо, в ту же секунду забыл все свои суровые решения, сковывавшие его почти пять лет, и слегка наклонил голову, устремив свои губы к ее.
Но невольно выражение лица Робин изменилось от счастливого на испуганное. Он увидел это и снова выпрямился, но прежде чем кто-либо из них успел осознать, что произошло, обыденный рев мотоциклетного курьера возвестил о возвращении мира в его прежнее русло; торнадо миновал, Страйк вел Робин к открытой дверце такси, а она садилась на твердое сиденье.
— Спокойной ночи, — крикнул он ей вдогонку. Дверь захлопнулась, и такси отъехало, прежде чем ошеломленная Робин смогла решить, что она испытывает больше — шок, радость или сожаление.
Глава 2
Прошу тебя лишь об одном, Крупица моей вечной
Жизни — давай поговорим о том, Что в глубине моей сердечной.2
Мария Джейн Джевсбери.
К моему сердцу
Для Робин дни после той ночи в «Ритце» были наполнены тревогой и беспокойством. Она прекрасно понимала, что Страйк задал ей бессловесный вопрос, а в ответ получил молчаливое «нет», причем гораздо более решительное, чем если бы она не была полна бурбона с вермутом и к тому же застигнута врасплох. Теперь в поведении Страйка появилась сдержанность, слегка наигранная оживленность и решительное избегание любых личных тем. Барьеры, которые были разрушены за пять лет их совместной работы, казалось, выстроились заново. Робин боялась ранить Страйка, и не недооценивалай, какую боль может причинить случившееся даже такому уверенному и стойкому мужчине, как ее партнер.
Тем временем Страйк был полон самобичевания. Он не должен был совершать этот глупый, не спланированный шаг: разве несколько месяцев назад он не решил для себя, что отношения с напарницей невозможны? Они слишком часто проводили время вместе, были юридически связаны друг с другом бизнесом, и их дружба стала для него
