Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
— И что же вам ответили? — спросил он невозмутимо.
— А что он мог ответить? Или она… Голос совершенно невнятный, невозможно понять, мужчина говорит или женщина. Я получил еще одну порцию совершенно оскорбительных высказываний. Таких людей словами не проймешь. Единственный способ — полное, абсолютное игнорирование. Но я же не могу совсем не брать трубку, мне и по делу звонить могут и вообще… Вот я и подумал, что нужно найти этого хулигана. Вы ведь сумеете это сделать?
— Думаю, это будет не особенно сложно, — подтвердил шеф. — Номер, с которого поступали эти звонки, у вас сохранился?
— Э-э? — Рестаев озадаченно посмотрел на него.
— Хотите сказать, вам звонили с разных номеров? — решил помочь Баринову Гошка.
— Да откуда же я знаю? — растерянно моргнул клиент. — Я для этого к вам и пришел, чтобы вы определили…
Мой любимый шеф и не менее любимый напарник переглянулись и требовательно уставились на меня, намекая, что пришло мое время перехватить инициативу в разговоре. Они предпочитают иметь дело с клиентом адекватным, деловитым, быстро и четко отвечающим на вопросы, настроенным на работу.
А когда клиент начинает вот так «тормозить», вне зависимости от причины — это может быть и общая непривычка к логическим рассуждениям, и растерянность от неудобной ситуации, и даже банальная истерика, — в разговор вступаю я. Привести клиента в рабочее состояние — это входит в мои служебные обязанности, и педагогическое прошлое весьма в этом помогает.
Я деликатно кашлянула, привлекая внимание Рестаева:
— А вы дайте нам телефон, мы сами посмотрим и все определим.
Мой доброжелательный тон почему-то не понравился Андрею Борисовичу.
— Как я вам его дам? Я здесь, а телефон дома, — обиделся он.
— Я имею в виду сотовый, — немного растерялась я. — Вам ведь на сотовый звонили?
— Я не держу сотового, — еще более обиженно произнес он. — У меня нет времени постоянно отвечать на глупые звонки.
— А-а… а как же? Как же вам звонили?
Рестаев одарил меня таким взглядом, что не осталось сомнений — если здесь кто и «тормозит», то это я.
— Неужели непонятно? — с видом великомученика продолжил он. — Я принципиально не пользуюсь всеми этими новомодными гадостями, и мобильным телефоном в том числе. У меня есть домашний телефон, и этого вполне достаточно. Все, кто со мной общаются, знают, что примерно с двух до пяти я дома. Кто хочет со мной связаться, звонит в это время.
— А, значит, вам звонили на домашний телефон, — зачем-то уточнила я очевидное. И добавила: — Причем звонил человек, которому известны ваши привычки.
— Ему многое обо мне известно. — Теперь в голосе режиссера явственно слышалась горечь. — Судя по тому, что он говорит… или она? Хотя, наверное, все-таки мужчина, потому что выражения такие… не представляю, чтобы женщина позволяла себе такие вульгарные обороты.
— А на домашнем телефоне определителя номера, насколько я понял, у вас нет, — без особой надежды поинтересовался Александр Сергеевич.
— Я консерватор, — гордо откликнулся Андрей Борисович. — У меня аппарат старого образца, даже не кнопочный, а дисковый. Не думаю, чтобы к нему можно было подключить нечто подобное.
— Подключить-то, положим, можно… — пробормотал Гоша. — Но это половина дела.
— Почему? Ведь, если вы узнаете номер телефона, то сможете сказать, кто его владелец! Для вас это не сложно, правда? На самом деле у меня даже есть некоторые предположения: один господин, например, из министерства культуры… у нас с ним отношения не сложились. И еще с телевидения дама, абсолютно бесцеремонная особа. Хотя трудно себе представить, что даже они способны на такую гнусность.
— Скорее, это кто-то из более ближнего круга, — качнул головой шеф. — Из театра.
— Как это — из театра? — опешил Рестаев. — Да вы что? Да мы же… это ведь, как семья, как родственники близкие…
— Вот и я о том же, — скучным голосом подтвердил Баринов. — В семье ведь всякое случается. Кстати, никого из родных своих вы, как я понял, не подозреваете. Нет, я не говорю, что это кто-то из них, — перебил он собравшегося было возмутиться режиссера. — Но учитывать такую возможность надо. Так что подумайте, пожалуйста.
— Я отказываюсь даже обсуждать возможность того, что кто-то из близких мне людей может быть причастен к этому… к этой гадости!
— Хорошо, не будем это обсуждать, — мирно согласился шеф. — А театр? У вас ведь и труппа не маленькая, и технический персонал. Возможно, вы кого-то обидели? Так бывает, случайно, ничего плохого не желая, и даже сами этого не заметили. А человек затаил зло. Я никого не обвиняю, просто прошу подумать, вспомнить, может, кто-то ведет себя неестественно… Когда это началось, неделю назад? Вы говорили, что было шесть звонков.
— Нет, недели две уже прошло с первого звонка. Он не каждый день звонил, когда через день, когда через два… Но я не верю, не могу поверить, что это может быть кто-то из театра!
— Так я и не утверждаю ничего такого. Просто подумайте, может, чье-то поведение изменилось в последние две недели?
— В каком смысле изменилось? Как именно?
— Рита, объясни, — попросил шеф.
Все правильно, психологический ликбез — это тоже моя обязанность.
— Если человек, который достает вас звонками, работает в театре, он, соответственно, видит вас практически каждый день. А поскольку его методы иначе чем мелким пакостничеством назвать нельзя…
Рестаев, который до этого мгновения слушал меня очень внимательно, быстро закивал:
— Вот-вот, именно так, мелкое, гнусное пакостничество!
Я мило улыбнулась ему и продолжила:
— А это говорит о невысоком интеллектуальном уровне…
— Абсолютно! Я бы даже сказал, что ни о каком интеллектуальном уровне речи вообще не идет! За отсутствием интеллекта!
— Соответственно, человек, получающий удовольствие от подобного рода низкопробных шуток…
— Именно низкопробных, очень точное определение!
— Такой человек не сможет сдержать своих чувств. Не явно, не ярко, но все же… Он ведь ощущает себя победителем, значит, невольно будет смотреть на вас как минимум с чувством превосходства. Знаете, такая легкая усмешка на губах, презрительный прищур, чуть приподнятая бровь… вы понимаете, что я имею в виду?
— Да-да-да. — Брови самого Андрея Борисовича забавно зашевелились. — Интересная мысль. Пожалуй… — Он на мгновение задумался, потом тряхнул головой: — Я вас понял. Так сразу я сказать не могу, надо будет присмотреться. Но мысль интересная. Хотя я все равно не верю… у нас чудесный коллектив, это же театр!
— Тем не менее… скажите, а звонят вам в какое-то определенное время?
— Да, после двух. Утром у меня репетиция, вечером спектакль, а в середине дня я дома, отдыхаю. Но не точно в одно и то же время. Иногда телефон звонит около трех, иногда ближе к четырем часам… Вчера без пятнадцати три было.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
