– Ого... – выдохнула она. – Опять гроза будет...
Айна вспомнила, что у матери на скотном дворе сушится куча тряпок на жерди, и метнулась убрать их поскорее, пока небеса не разверзлись. Чудом успела – едва сняла все с жердины, как первые капли упали на сухую утоптанную почву Грязного двора. А затем дождь хлынул отвесной стеной, будто кто наверху перевернул гигантский котел.
Айна спряталась в коровнике и завороженно смотрела на эту шумную, грохочущую стену, отрезавшую ее от всего остального мира. Тряпки она аккуратно положила на перевернутую вверх дном старую бочку, а сама села на низенькую деревянную скамью для дойки и застыла так, не смея пошевелиться. Мощь природы была столь велика, столь ошеломительна, что Айна ощутила себя крошечной букашкой о двух ногах.
Она вновь подумала о том, как страшна такая буря, если нет крыши над головой. Надежной крыши старого замка...
За спиной у Айны волновалась недавно отелившаяся корова Чернуха. Она шумно выдыхала, переминалась с ноги на ногу и все обнюхивала свою телочку, такую же черную, но с белой звездочкой на лбу. Маленькая и худая, та старательно чмокала, насасывая материно молоко. Телка была еще слишком мала, чтобы уходить поутру вместе с другими двумя коровами, жившими в замке. Даже гроза ее не пугала. Зато сама корова-мать все старалась отойти подальше к каменной стене, к которой лепились постройки на Грязном дворе. Айну же, наоборот, манила распахнутая дверь, за которой происходило что-то невероятное. Такой грозы она не помнила еще на своем недолгом веку.
«Вот это представление в честь тебя, Рин! – думала она с восторгом. – Получше любых музыкантов! Хотя зря ты не привез их с собой... Эх, зря...».
Гроза сходила на нет постепенно. Сначала стена превратилась в завесу, а затем и вовсе в тонкое кружево капель, которые падали на землю, искрясь в свете солнца.
Айна рассмеялась и выбежала на двор, подставляя лицо этим солнечным каплям.
– Детка! Ты собрала тряпки! Как же хорошо... – к коровнику подошла мать. – Ну и ливень! Не промокла? – она потрепала Айну по голове. – Вижу, успела спрятаться. Хотя твои лохмы давно пора помыть как следует. Может, сегодня вечером?
Айна не больно-то любила мыть голову. Едкое мыло так и норовило попасть в глаза, как ты ни жмурься. Но с другой стороны... Ведь Рин приехал. И если она покажется перед ним такой замарашкой, он точно на нее и не взглянет.
– Ладно, – Айна ковырнула мокрую землю большим пальцем ноги. – А то чешется уже, – на мать она не смотрела, чтобы та, упаси боги, не прочла в глазах истинные мотивы этого согласия.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Мира. – Я проверю заодно, нет ли у тебя вшей.
«Нет!» – хотела возмутиться Айна, но прикусила язык.
– Ма, я пойду к конюхам, можно? Или помочь чего?
– Телочку проверяла? Как она?
– Хорошо, – Айна улыбнулась, вспомнив черную малышку со звездочкой на лбу, нежную и теплую... – Она поела. И совсем не боится грозы.
– Вот и славно... – мать выглядела усталой. В последнее время Айна все чаще видела ее такой. – Тогда собери яйца, я сегодня до них так и не дошла. А потом найди Дишу и скажи, чтобы отловила гуся для кухни.
– Ма... – Айна вдруг ощутила где-то под сердцем легкое дуновение холода. – Ты бы отдохнула...
Мать лишь отмахнулась со слабой усмешкой, мол, не до того, и пошла в сторону кухни: она еще не обедала. Глядя ей вслед, Айна отчетливо заметила, что походка у матери стала тяжелей прежнего, и холодок под сердцем внезапно обернулся льдистым камнем.
«Вечером выпытаю у нее, в чем дело, – решила Айна. – А может, у тетки спрошу».
Идея сбежать из замка уже не казалась ей такой уж хорошей. Если мать больна, это будет больше похоже на предательство.
Собрав яйца, Айна отдала их Дише, которая как раз шла на кухню. Следом за материной помощницей увязался Кривой Дуб. Он шел вперевалочку, точно большой щенок, и канючил:
– Ну, Ди... Ну, дай гусика... Ди... Пожалуйста, дай Дубочку гусика!..
Кривой Дуб был сыном кузнеца, старшим из двоих выживших. Он обладал разумом малого ребенка, но был при этом добрым и сильным парнем. Диша часто просила его о помощи, если надо было поднять что-то тяжелое и перенести с места на место. Она отлично ладила с этим великаном, но иногда Кривой Дуб доводил ее до кипения своими глупостями. Вот как сейчас.
Айна не стала ждать, пока Диша накричит на убогого, она быстро побежала в сторону каменной лестницы, ведущей на стену. Раз уж день выдался таким удачным, грех этой удачей не воспользоваться и не удрать подальше от Грязного двора.
На лестнице Айна едва не упала (та была мокрой и скользкой после дождя), но, как всегда, удержала равновесие и быстро взлетела до самого верха. Со стены перед ней распахнулась словно бы вся земля – и лес, и дорога, и река вдали, и крошечные точки людей в деревне, и такие же малюсенькие животные на пастбище...
– Красиво... – невольно вырвалось у Айны.
– Ага, – услышала она знакомый, до боли родной голос. – Очень красиво!
– Рин!
Вот уж кого Айна точно не ожидала увидеть! Хозяйский сын стоял за одним из зубцов и вышел оттуда, едва услышал ее голос. Высокий, красивый – аж смотреть трудно. Сердце ударилось о грудь и разлетелось на кусочки. От этих кусочков стало больно, щекотно и горячо внутри.
– Так и знал, что увижу тебя сегодня, Чижик.
Чижик...
Она уже почти забыла это имя. Так называл ее только отец, а следом за ним начал звать и Рин.
– Ага... – невнятно пробормотала Айна, не зная, что еще тут можно сказать. Не нарочно же он ее ждал, право слово...
– А ты здорово подросла! – Рин шагнул к ней и старым знакомым жестом разлохматил без того спутанные волосы. – Еще пара лет, и можно в невесты отдавать!
– Нет уж! – сердито дернулась Айна, в ужасе вспомнив, что так и не успела вымыть голову.
Рин расхохотался.
– А ты умней моей сестры, Чижик! Эта дурочка Линна с твоих лет мечтала о женихах... Ну теперь домечталась. Через пару недель замуж выходит.
– А... – Айна открыла и закрыла рот. Вот, значит, у кого будет свадьба. Не у Рина вовсе! И до чего же скоро...
– Ну и как ты поживаешь? – младший Берг улыбался ей так открыто, искренне и тепло, что в горле окончательно застрял комок, как у кошки Лапки. Айна не раз видела, как Лапка хрипит и выкашливает шерсть, содрогаясь всем телом. Вот и ей сейчас хотелось согнуться пополам, чтобы скрыть свое замешательство и эту нелепую улыбку, которая неудержимо наползала на лицо.
Пока Айна судорожно искала хоть пару умных слов, которые можно про себя сказать, Рин просто взял ее за руку и увлек в сторону Сторожевой башни.
Сторожевая была очень высокой. Почти такой же высокой, как Графская Башня, донжон, примыкающий к Ястребиному дому, в котором выросли Рин и Алиния. Когда Риндон еще жил в замке, он нередко брал с собой Айну в Сторожевую. На нижних ее этажах размещались комнаты для стражи, склады и оружейня. На верхних не было ничего, кроме лестниц, ведущих в комнатушку под самым небом. Там, наверху, Рин и научил Айну читать, тайком принося ей свои книги и выводя буквы углем на камнях маленького очага. Никто не стал бы его ругать за это, но они оба понимали, что такого рода развлечения не приняты между графскими детьми и детьми со скотного двора. К тому же, им нравилось иметь свою маленькую тайну.
