– С тем индюком? – уточнила я.
– Да, то есть, нет! – осёкся священник. – Я говорю о том парне, а не об индюке, как ты его назвала. Говорил тебе тысячу раз…
– Что у меня не рот, а клоака, – перебила его я. – И поэтому я назвала его индюком, а не придурком.
– Милагрос! – закричал Падре, и я поняла, что дело плохо, ведь если он и называет меня по имени, то только в очень редких случаях. Неприятных случаях.
– Простите, Падре, но мне надо продавать лимонад, – сказала я и ушла, зазывая покупателей.
***
Глория, вернувшись с магазина, где она работала в полсмены, заметила, что я не в духе и предложила пройтись по территории монастыря перед ужином.
Она появилась здесь совсем малюткой, и мы с ней сразу же подружились. С тех самых пор, мы не расстаёмся ни на минуту. Всё время вместе. Мать отказалась от дочери, а отца Глория не знала совсем. Как я.
Я охотно согласилась на предложение подруги, и мы вышли на улицу.
Глория заметила, как я достала из-под футболки медальон и, конечно, сразу заинтересовалась им, я всегда доставала его, когда мне было грустно или, когда я нервничала. Так я чувствовала, что я не одна, что мама смотрит на меня сверху и оберегает.
– Что это у тебя? – спросила Глория, потянувшись к серебряному медальону.
– Это Святая Дева Соледат.
– Я о такой не слышала. Откуда он у тебя?
– Мне дала его мама.
– Ты же говорила, что у тебя нет мамы. Помнишь, в первый самый день, когда я приехала сюда, ты мне сказала, что ты сирота?
– Мамы есть у всех. Но моя – давно умерла. Меня назвали Милагpoc, что в переводе с испанского означает «чудо», потому что моя мама очень болела. То, что я родилась здоровенькой, самое – настоящее чудо! Её нашли на улице, ей было очень плохо. Но мама всё вынесла, пока не родилась я. Никому неизвестно, откуда она пришла.
– А что это за буква? – спросила Глория, перевернув медальон.
– Не знаю, наверное, первая буква её имени.
– Ты, думаешь, её могли звать Фернанда? – засмеялась Глория.
– Фернанда?! Нет! Почему Фернанда?! Разве мало имён на букву «Ф». Но, знаешь, всё может быть. Я ведь ничего не знаю о своей маме.
– А что ты сделаешь, если однажды столкнёшься со своим отцом? – не унималась Глория.
– Сначала вцеплюсь ему в лицо ногтями, а потом сделаю из него отбивную, – сказала я, засунув руки в задние карманы.
– Ладно…, – протянула Глория. Такой ответ не устроил её. – Всё равно ты никогда его не найдёшь.
– Найду! – возмутилась я. – Я буду много работать и найму лучших детективов. Сотню детективов, а если потребуется, то и тысячу.
***
Утром меня разбудил звонкий голос Глории.
– Соня, вставай! Я всё купила! Пошли зарабатывать!
Я не сразу поняла, что происходит. Голова была какая-то тяжёлая. Вчерашние, тяжёлые мысли налили её свинцом.
Мне стоит меньше думать о вещах, в которых я так мало смыслю!
– Что? Что ты купила? Что делать?!
– Открытки купила! Вставай и пошли!
Несколько дней назад мы, как всегда перед сном, лежали в своих кроватях и мечтали, чем займёмся, когда уйдём из монастыря. Отчасти в шутку, отчасти всерьёз, я предложила Глории заняться совместным бизнесом – продавать открытки с изображениями святых.
На самом деле, у меня было полно идей, как заработать денег.
Некоторые из них мы пробовали реализовать. Не скажу, что попытки вышли удачными, но… В конце концов, не всё сразу!
Видимо, Глория решила не откладывать моё предложение в долгий ящик и с самого утра уже всё закупила для нашего нового бизнеса.
Глория стянула с меня одеяло и остатки сна моментально испарились.
Мы наспех собрались и пошли в город. У нас было всё. Ну, или почти всё… Во-первых, мы хотели продавать открытки. Во-вторых, у нас были сами открытки. А вот как вывести продукт на рынок, или, проще говоря, продать эти самые открытки – мы понятия не имели.
– Видишь, вот эти святые идут нарасхват, – стала вводить я в курс дела Глорию, когда мы переходили дорогу. – Санта Итана – покровитель рабочих людей. Сейчас, когда такая безработица, любой готов купить открытку с его изображением. А вот – Святая Дева Луханская, на ней тоже можно заработать, но не так много. Вот увидишь, я сделаю из тебя торгового агента. Может, мы, и в самом деле, откроем свою печатную фабрику.
– А что мне делать? – приободрилась Глория. – Встать на углу и кричать: «Сеньоры, сеньоры! Открытки, открытки! Покупайте, десять центов за штуку!», так что ли?
– Считай, что тебе повезло, что я твоя подруга. Стой и смотри, как я это буду делать, – сказала я, выплюнув жвачку, направляясь в сторону машин, стоящих на светофоре.
Глория же, последовав моей команде, осталась стоять на месте. Наблюдая, как я подхожу к открытым окнам машин и предлагаю открытки, получая взамен деньги. На улице было невыносимое пекло. Увидев высокую клумбу недалеко от тротуара, Глория, разместилась в тени, на её высоких каменных бортах.
Через двадцать минут, я, оббежав крайний ряд машин, вернулась к подруге с хорошей выручкой.
– Ну, ты даёшь! – изумилась Глория.
– Это же я!
Немного отдохнув, мы уже вместе пошли к машинам, стоящим в пробке.
– Сеньор, открыточку? – спросила я, подойдя к красному кабриолету.
И каково же было моё удивление, когда, подняв глаза, я снова увидела мистера «смешную причёску»!
– Опять ты!? – поперхнулась я.
– Чего тебе? – улыбнулся он. – Что-то продаёшь?
Этот тип даже не узнал меня. Хотя это и неудивительно! В тот вечер я была в короткой юбке и на каблуках. Эдакая гламурная красотка. Вряд ли он вообще куда-то смотрел, кроме моих ног…
Но, как он мог забыть, тот освежающий лимонад… вероятно, ему напекло голову.
И это, почему-то так оскорбило меня.
Со всей силы я треснула по его машине ногой.
***
– Милли, почему ты несёшься, как сумасшедшая? – запыхалась Глория, догнав меня за углом той улицы, где была пробка.
– Неужели ты не видела, как тот парень кричал на меня? Я пнула его машину и там, скорее всего, останется вмятина.
– Зачем ты сделала это?
– Не знаю, так вышло. Как думаешь, он бежит за нами?
– Не за нами, а за тобой. За тобой, Милли!
Мы зашли в парк.
Темп ходьбы был такой быстрый, что я промокла насквозь.
Крики детей на площадке и лай собак переросли в общий гул в ушах. Голова закружилась.
