— Да, — я выдержал его взгляд. — А еще хочу узнать правду о родителях. Найти их убийц. Понять, что произошло.
— Я отомщу.
Такеши Харада покачал головой.
— В тебе нет ярости, Кен Мори. Или как там тебя назвали в последнем аэропорту. Ты умнее, чем хочешь казаться.
— Мы оба понимаем, что меня будут искать, — пожал я плечами. — Уже ищут.
— Ты хочешь выжить. Вопрос в том, готов ли ты пойти еще дальше, стереть свою личность, превратиться в шепот ветра и дыхание ночи? Путь, на который ты встанешь, выбросит тебя из потока времени.
Ритуальные фразы произнесены.
Фразы, связывающие учителя и ученика.
— Я — никто. Пыль на обочине.
Продолжаю смотреть ему в глаза.
— Везде и нигде, — с легкой улыбкой завершает сделку Харада. — Твой путь ведет в никуда.
Складываю ладони на уровне груди и кланяюсь.
— Хватит пафоса, — пилигрим сбрасывает рюкзак и прислоняет его к стене. — У нас уговор. Я обучаю тебя всему, что знаю сам. Ты восстанавливаешь мое членство в клане. Есть одна загвоздка.
— Нет больше Клана Когтей, — ухмыляется мой наставник. — Ты — последний представитель рода. Честно, я бы не стал возиться с тобой, но почему-то наши общие враги решили заняться даже бывшими Когтями. В общем, на нас только ленивый не охотится.
— Так себе новости.
— Есть о чем потолковать, — замечает сенсей, сняв пальто и бросив мне в руки. — Приготовь нам поесть. А я — в душ.
Проза жизни.
Я двинулся к шкафу, чтобы повесить пальто.
Глава 2
По гостиной разлился аромат готовящейся еды, с которым не могла справиться даже мощная «геркулесовская» вытяжка. В Империуме концерн «Геркулес» производит бытовую технику премиум-класса. Дорогую, функциональную и надежную. В моей квартире стоит холодильник этой фирмы, а готовлю я на варочной поверхности «Геркулес+». Плюс — потому что работает как от электричества, так и от стихии огня, если захочет постоялец. Я не хочу. Предпочитаю пользоваться своими способностями аккуратно, без фанатизма.
Знаете, когда по вашему следу идут адепты Равновесия, экспедиторы Приказа тайных дел, бойцы клана Белозерских и неведомые убийцы ваших родителей, вы невольно становитесь скромнее. Предпочитаете держаться в тени, применять магию в крайних случаях и не светить паспортом перед каждым встречным.
Когда я попал в тело семнадцатилетнего Сергея Друцкого, то и представить не мог, что мой славный путь в новом мире начнется с клиники в пригороде Петербурга, куда я угодил из-за аварии, подстроенной корректировщиком. Я, боевой волхв Ярослав, здесь был никем и ничем. Японцем-полукровкой, усыновленным могущественным российским аристократом. Как выяснилось позже, этот самый аристократ оказался моим дедом, дочь которого сбежала в Сёгунат и вышла замуж за шиноби без имени и прав. Я — сын этого шиноби. Чудом выживший в криминальной разборке и доставленный неведомыми доброжелателями в Питер. Спустя много лет враги отца нащупали мой след и вновь захотели расправиться с последним представителем Клана Когтей.
Я попытался жить обычной жизнью. Поступил в старшую школу стихии огня, завел друзей, начал поднимать собственный бизнес. Правда, под именем Кена Мори, якобы прибывшего в Империум по программе обмена. Дед не смог меня уберечь. Начался крутой замес, и мне потребовалось приложить максимум усилий, чтобы уцелеть. А хуже всего то, что неведомые силы не дали мне окончательно умереть в прежнем мире и перенесли в этот вовсе не по доброте душевной. Те, кому я обязан вторым шансом на существование, намерены меня использовать. Пока не знаю, чего они хотят. И кто они такие. Но посланник этих обитателей запределья ясно дал понять, что мне помогут в критические моменты. И что есть миссия, которую я должен выполнить.
В новом мире хозяева жизни — аристократы, умеющие пользоваться магией. Кланами и родами России руководит император. А за плечами одаренных незримо стоит Церковь Равновесия, люто ненавидящая корректировщиков. И так уж вышло, что мой отец принадлежал к этому классу изгоев.
Самое быстрое, что я могу приготовить, это яичница с ветчиной и помидорами. Подумав, я добавил немного лучка и зелени, а заодно включил электрочайник. Заварю для гостя мою фирменную смесь. Кофе сенсей может не любить, а вот чай — вариант беспроигрышный.
Пока я колдовал в кухонной зоне, наставник успел принять душ, переодеться, выйти на балкон и напустить в квартиру морозного воздуха. Сейчас что-то в районе минус восьми градусов. По Цельсию, эта шкала здесь применяется.
— Вкусно пахнет, — похвалил сенсей. — Скоро закончишь?
— Еще минут пять.
Сковорода уютно шкворчит.
Я слегка сдобрил блюдо специями. Меньше, чем хотелось бы, но вдруг мой бывший соклановец не любит куркуму…
Наполняю заварник кипятком.
Раскладываю яичницу по квадратным тарелкам.
Оборачиваюсь и понимаю, что нужно ловить отвалившуюся челюсть. Передо мной — совсем другой человек. Нет больше паломника с длинной гривой русых волос, перехваченных тесемкой. Исчезла ряса. Да и сам «паломник», кажется, помолодел лет на десять, раздался в плечах, прибавил в росте и весе. Лицо избавилось от европеоидных черт, слегка потемнело, сделалось широкоскулым и узкоглазым. Не японским, нет. Скорее — баргузинским или монгольским. Волосы сенсея почернели, стали жесткими и прямыми. Стрижка — короткая, ежиком.
Такеши Харада улыбался, глядя на меня поверх круглых солнцезащитных очков. Сейчас он смахивал на героя классических гонконгских боевиков. Сходство усиливала одежда — брюки с широкими штанинами, черный френч, застегнутый по самое горло и неизменные четки в правой руке. Френч был оснащен веревочными петлями и пуговицами-палочками.
— Как я тебе? — осведомился учитель.
Поднимаю вверх большой палец.
Я даже не слышал о навыках по изменению собственной внешности. Это за гранью всего, к чему я привык в обоих мирах.
Выставляю тарелки с едой на обеденный стол.
Разливаю чай по пиалам.
Стол у меня прямоугольный, из массива бука. Со слегка закругленными краями. Стулья я убрал к стене, поскольку предпочитаю сидеть на угловом диванчике и просматривать новостные выпуски с большого экрана.
Такеши по-хозяйски берет один из стульев и придвигает так, чтобы сидеть напротив меня.
— Как вы это сделали? — не выдерживаю я. И, спохватившись, добавляю: — Сенсей.
Гонконгский актер смотрит на меня с насмешкой:
— Потом узнаешь.
И набрасывается на еду.
Ладно, делать нечего. Мы молча уничтожаем яичницу, орудуя ножами и вилками. Когда наступает очередь чая, Такеши интересуется:
