Книга Егерь Императрицы. Мы вернемся! - Андрей Булычев

— Ну не томи, не томи, Митенька, ты же всё тут знаешь, дорогой! Через тебя ведь любое важное здесь дело проходит, давай уже не томи, выкладывай все последние новости. Я-то ведь за эту последнюю неделю совсем уже в лесу одичал, ничего не знаю, что сейчас в целом мире творится! — выспрашивал с улыбкой у молоденького штабного адъютанта Егоров.

Тот хмыкнул, скосил глаз на свой новенький, начищенный до яркого блеска офицерский горжет и с напускной важностью кивнул.

— Ну а как же ты хотел, господин поручик, при такой-то должности всё здесь через мои руки завсегда проходит. Любое важное дело или какая-нибудь там оказия со столицы, ну или, напротив, в Санкт-Петербург если от нас вдруг срочное донесение идёт, везде господин бригадир на меня надежду имеет. Чтобы всё подготовить в большой срочности и куда нужно, потом это всё передать. Тут никакого волокитства, Алексей, быть не может. Государственной важности дела в главном квартирмейстерстве армии творятся, сам ведь ты знаешь!

— Это да-а, — поддакнул ему с улыбкой Лёшка. — Не то что мы, зелёная пехота, наше-то дело маленькое, знай своё ружжо заряжай да бей из него прицельно. Вишь, Митрий Александрович, как тебя начальство-то ценит, год ещё не прошёл, а ты уже в подпоручиках. Ещё чуток — и герб горжета, как и у меня, тоже золотым станет, — и он погладил свой нагрудный знак поручика.

— Ну, это уж как начальство посчитает, — нахмурился Митя. — Его высокородие иной-то раз ох ведь и строг же бывает! Задержишь, к примеру, какую депешу на отправку вестовым, али к нам из канцелярии эти писарюги срочную почту заволокитят, а он-то ведь меня за всё спрашивает! Вот иной раз и думаешь: лучше бы в пехотном полку полуротой командовал или вон, как ты, по полям да по лесам бы бегал. Красота ведь: птички поют, солнце ласково тебе светит, на костерке ароматным парком котел пыхтит, — и подпоручик мечтательно улыбнулся.

— Ну да, солнце светит, птички поют, пули посвистывают, — усмехнулся Лешка, почёсывая свой шрам на щеке.

Митя очнулся от своих грёз и внимательно посмотрел на егерского поручика.

— Не-е, ну-у, так-то у вас, Алексей, тоже служба ещё та, конечно, очень даже она серьёзная. И командование вашу роту весьма ценит. Я вот что хотел у тебя спросить, Лёш. Мне бы вот трофей какой-нибудь после войны привезти домой, сам же понимаешь, эти баталии когда-никогда, а всё ж таки закончатся, и я, пожалуй, обратно потом в столицу убуду. А там эти повесы, пороха не нюхавшие да только на балах свои камзолы обтирающие возле девиц, не то что вот мы с тобой, настоящие боевые офицеры!

— Это да-а, — протянул Егоров. — Столичная жизнь — она такая, камзолов на все балы да на рауты не напасёшься. Ладно, Дмитрий Александрович, будут тебе трофеи, чтобы перед столичными повесами боевому офицеру достойно выглядеть. Ты мне-то про все последние новости расскажешь али как?

Адъютант встал из-за стола, подошёл к двери в комнату бригадира Денисова и прислушался.

— Всё совещаются! Небось уже второй час пошел, как они там всё сидят, — прошептал подпоручик и прошёл на своё место. — Ну, с чего тебе начать рассказ, Алексей? Про то, что мирные переговоры у нас сорваны, и то, что османская делегация к себе за Дунай ушла, ты это и так уже сам знаешь. Матушка императрица прислала намедни нашему генерал-фельдмаршалу приказ: «…Вынудить у неприятеля силой оружия то, чего доселе не могли переговорами достигнуть, и для того с армией или частью её, перешедши Дунай, атаковать турок…» Война-то у нас сильно затянулась, в центральных губерниях опосля чумного бунта, неурожая да дополнительных рекрутских наборов сейчас весьма неспокойно. На Дону да за Яиком вон и вовсе волнения идут против старшинской верхушки казачьего войска. Его вроде бы как сейчас задавили, но там всё одно нет-нет да где-нибудь полыхнёт, на такой-то протяжённой степной линии. В казне средств мало, она истощилась, а новые подати только лишь ещё более недовольство у простолюдинов усиливают. Вот и решено было поскорее ставить победную точку в войне, а для этого сейчас требуются решительные действия здесь, в нашей Валахии да за Дунаем. Но Петр Александрович пока переходить реку всей армией опасается, ссылаясь на тройной перевес за ней турок и на отсутствие у него средств для переправы всех своих войск. В Польше конфедератов добили и теперь сюда стягивают все освободившиеся полки, ну а с ними приходят и наши воинские начальники. Вот, совсем скоро к нам в ставку прибудет генерал-майор Суворов, а с ним ещё немало тех, кто недавно гонял шляхту. Основные боевые действия корпусов, наверное, начнутся не ранее конца мая, а то даже и вообще июня месяца, когда здесь просохнут все дороги. Пока же планируется проведение поисков на противоположной стороне Дуная. Этими самыми поисками предполагается выбить поболее живой силы противника, порушить его ближайшие к реке крепости, ну и вообще изучить всю ту болгарскую местность для последующего наступления на Балканы.

— Да, я так и предполагал, что летом армия выгонит османов за Варну и за Шумлу, — кивнул Егоров. — А перед этим хорошую разведку правого, турецкого, берега сделает. Вот как раз там-то нам, похоже, и будет самое дело!

— Ну да, — согласился Митя. — Вам к дальним выходам ведь уже не привыкать. Однако пока мы тут всё планируем да совещаемся, — и он кивнул на дверь, — турки уже сами на нашу сторону стали переправляться и начали наши небольшие партии да команды выбивать, а теперь вот ещё и селения валахов на левом берегу жгут, чтобы только нам фуражом да провиантом негде было бы запасаться.

В это время из-за двери в соседней комнате послышался шум голосов, стук стульев, и она открылась.

— Долго жить будешь, поручик! Только что вот о тебе вспоминали! — Перед Егоровым стоял его куратор и прямой начальник барон фон Оффенберг. — Посплетничали уже между собой, пока мы там совещались? — подмигнул он враз покрасневшему Мите. — Ну, вот и ладно, всё мне меньше времени тратить, рассказывая этому бродяге все последние новости. Пошли, вояка! Вон как лицо загорело за неделю, словно бы и не в мартовском лесу был, а на летнем морском побережье.

— Селантич, чайку нам завари, того, китайского, кяхтенского, чёрного, что я тебе намедни давал! — попросил он дежурного комендантского капрала, что стоял в длинном коридоре, и толкнул дверь в свой кабинет. — Заходи, Алексей, шинельку с картузом во-он на тот вот гвоздик повесь да к столу присаживайся. Рассказывай, как у тебя дела в роте обстоят? Что дальний учебный выход показал? Какие вылезли сложности или недоработки нынче в лесах?

Лёшка присел у большого дубового стола и аккуратно сдвинул в сторону карту с многочисленными, нанесёнными на неё пометками.

— За эти пять месяцев, Ваше высокоблагородие, особая отдельная егерская рота главного квартирмейстерства армии полностью укомплектована, вооружена и экипирована, а весь её личный состав прошёл обучение и боевое слаживание в подразделениях. На унтерских должностях в ней в основном стоят опытные солдаты и капралы из прошлой нашей команды. Но двоих хороших унтеров, с кем мне в своё время довелось служить в Апшеронском полку и в сводном батальоне на Бендерах, я всё ж таки к себе переманил и поставил на третий и на четвёртый плутонги. По людям у меня осталась одна забота — это найти обер-офицера на вторую полуроту. Там до сих пор это вакантное место не закрыто, а замещающий командира подпрапорщик Осокин Тимофей уже изрядно измаялся и говорит, что ему знаний мало и ответственность за людей на него слишком давит.