Она уловила мысли Хавьера, помотала головой и припала к земле, обнюхивая все. Затем потрусила к ближайшему кусту, неловко перебирая руками и ногами, села на камни и тихо заскулила.
— Мег говорит, что убийца или убийцы, ушли через разрыв пространства, нам их не выследить, — пояснил инспектор.
Надо же, «Мег», обычно вержам давали имена попроще. Всегда не длиннее трех букв, чтобы не путать с человеком. Возможно, эти двое были близки, пока Мег еще окончательно не утратила нормальный облик. Но это точно не его дело.
Хавьер попробовал найти следы пространственного разрыва, но не заметил ничего кроме помятой травы.
— Нужна более толковая гончая.
— А может сразу убийцу? — хмыкнул один из патрульных, которые все еще охраняли периметр. — Вызвали бы из управления, там наверняка самые толковые гончие.
Хавьер чуть приподнял бровь и подошел ближе к говорившему. Патрульный начал пятиться, пытался затеряться в толпе среди таких же полицейских в черных, еще зимних мундирах. Следователю по особо важным делам, раз уж его вызвали для помощи, приписывалось помогать со всем рвением, а не отправлять обратно. За такое могли наказать и неделей ареста. Впрочем, Хавьер не собирался писать доносов. Пара неосторожных слов того не стоили.
— В управлении каждая гончая на счету, — спокойно ответил он. — А по документам за вашим участком числится целых трое.
— Тис агрессивен, его берем только для ночных патрулей, когда благонадежных граждан точно не окажется на улице. Мег вы видели, больше нам предложить нечего, — развел руками другой патрульный.
Тоже немолод, намного старше Хавьера и тоже воевал. Это заметно и по выправке, и по взгляду. После месяца в госпитале Хавьер научился точно определять такие вещи. Но этот достойный человек отчего-то пытался юлить и обмануть следователя с Первой линии, точно считал его не умнее гончей.
— Я умею считать до трех, уважаемые, — отрезал Хавьер. — Тис и Мег — это две гончие. Где еще одна?
— Она не совсем пригодна для работы, — отозвался инспектор.
— И в разы опаснее Тиса, — почти одновременно с ним проговорил патрульный. — Ирр — зло во плоти. Только нехватка кадров мешает нам отправить ее в резервацию. Агрессивная, непослушная, себе на уме!
— Но способнее Мег? — Хавьер в упор поглядел на инспектора, но тот поджал губы и промолчал, выражая свое согласие. — Назовите местоположение вашей гончей, я сам приведу ее сюда, а вы пока постарайтесь не затоптать здесь все.
Хавьер чуть приподнял шляпу и кивнул всем присутствующим. С этой гончей что-то неладно, но своего вержа или тера в управлении ему точно не дадут.
* * *
С первым днем весны в Эбердинг начинали сползаться земпри. Главы общин выписывали им документы для трехдневного посещения города, и землепашцы срывались с насиженных мест, кто за покупками, кто в надежде найти работу и получить временную регистрацию, заодно и право сменить место жительства.
Вместе с «к земле привязанными», земпри, в город тянулись беспорядки. Скопившие за осень и зиму деньги, скуку и силы, труженики из общин атаковали Вторую линию в поисках развлечений, игорных домов, алкоголя и шлюх. Заодно и простого мордобоя, когда кипящая кровь и дурная голова требовали восстановить справедливость и начистить рожу зажравшимся горожанам.
Ирр терпеть не могла весну и эти постоянные разборки. У полицейского участка сразу же прибавлялось работы, притом бестолковой: разобрать жалобы, выписать постановление о компенсации для пострадавших от беспорядков, направлять их к медикам, для обработки ран или выведение из похмелья. А еще — запихивать в изоляторы разбушевавшихся землепашцев и писать сотни отчетов. У настоящих полицейских уже были пишущие машинки, но вержу такую тонкую технику никто бы не доверил, приходилось по старинке выводить все перьевой ручкой на желтых листах и подшивать в папки.
Но кое в чем Ирр повезло: она не имела внешних признаков вержа и в обычном состоянии походила на человека. Чуть большеваты глаза, волосы темного цвета с бордовым отливом — так республика велика, смешение народов из разных ее уголков иногда дает весьма причудливые результаты. Сходством пользовался комиссар, пристроив Ирр на относительно спокойное место в участке.
Она поглядывала на очередь из ожидающих приема или оформления и грустила. Человек двадцать, до обеда не разгрести. А так хотелось добежать до ближайшей кофейни и перекусить там. Но это все откладывалось на неопределенное время, а то и вовсе на вечер.
Как назло в этот момент открылась дверь, запуская новых посетителей. Двое таких же избитых и потрепанный земпри, как те, которых сейчас оформляла Ирр, и свогор в темной одежде. Высокий и статный, хотя скорее жилист, чем бугрящийся мускулами здоровяк, наверняка из военных, светлая кожа и рыжие волосы, как у островитян.
А еще у императорской семьи, ныне уничтоженной. Незнакомец и выглядел как настоящий дворянин: такой степенный, сдержанный, красивый, чуть за тридцать, как раз хороший возраст для тех самых донов, которые теперь ошивались по салонам и вздыхали по былым временам. Ирр таких не выносила, поэтому отложила бумаги, встала и подошла к нему.
— Привет! И чем же наш скромный участок привлек внимание такого важного свогора?
Он остановился, оглядел Ирр, затем склонил голову, выпрямился и заговорил:
— Добрый день, я ищу Ирр.
— А зачем вам она? Вдруг получится кем заменить? — она накручивала локон на палец и в упор разглядывала незнакомца. Хорош. Ох, как хорош! Но дон. Это все перечеркивало.
— А у вас есть и другие следопыты? — поинтересовался он.
Ирр побледнела, опустила руки и отшатнулась. Люди не любили обманываться и всегда плохо реагировали, когда узнавали, что перед ними верж. Из заинтересованного их взгляд становился испуганным, а то и злым. А все отверженные, близкие к животным, как гончие, пугали их вдвойне. Сейчас этот красавчик узнает правду и сбежит.
— О, простите, — он наклонился еще раз.
— Вы это зачем делаете?
— Что? — и лицо такое непонимающее, будто это не он тут поклоны бьет.
— Извиняетесь и… — Ирр повторила его наклон. Незнакомец же улыбнулся, но пояснил:
— Вы же девушка, а я привык вести себя согласно этикету.
— Не девушка! Верж! — последнее она добавила почти шепотом, чтобы никто не слышал.
— Это не отменяет того, что вы девушка, значит, заслуживаете извинений и легкого поклона.
Она растерялась, затем протянула руку в жеманном жесте, подсмотренном у истинной донны. Правда, та носила красивые шелковые перчатки и шляпку с вуалью. А у Ирр — ногти обрезаны под корень, а пальцы измазаны в чернила и графит, который она неизменно размазывала при заполнении документов.
— Ирр! — представилась она.
К ее удивлению рыжеволосый дон бережно взял ее пальцы в свою ладонь и запечатлел едва ощутимый поцелуй на руке и сразу же отпустил ее.
