— Мне кажется здесь все просто. Не собираюсь. Что еще объяснять?
— Ты что, решил утопить яхту и себя заодно? — фыркаю презрительно.
— Что-то вроде этого.
— Прекрасно. А я должна идти на дно с тобой? Имей же уважение к…
— Ты сама села не туда. Может это судьба? Вдруг ты тоже хочешь пойти на морское дно? Обрасти ракушками, хорошо будет. — Кривит губы в усмешке.
Встаю с диванчика, подхожу к штурвалу и стараюсь отогнать этого наглого парня, который решил покончить жизнь самоубийством. И мне плевать почему, главное — вернуть себя к берегу Каролино — Бугаз.
Он сопротивляется с улыбкой на лице, и продолжает стоять как камень, пока я обхватив его за талию (знаю — знаю, совсем не разумно и не по-взрослому, а что еще делать?) тяну к себе.
— Это штурвал, блонди.
— Не вижу разницы, отпусти! — Снова и снова дергаю к себе крепкое тело незнакомца, но ощущение, будто пытаюсь подвинуть в сторону стену. — Просто отпусти его! — фыркаю.
— Господи, где же ты взялась на мою голову? — бросает раздраженно.
Глава 4
— Где взялась там больше нет. Пускай давай.
— И что же будет, крошка?
— Домой поплывем!
— В самом деле? Куда же?
И здесь вся моя решимость исчезает, как пузырь на воде. А действительно, в какую сторону нужно плыть, я даже не знаю где мы. И говорить о широте и длине на карте смешно — в этом я полный профан. И во всем, что касается яхты — тоже
— Ну и прекрасно! Ты попадешь в ад! — Отпускаю его и делаю шаг назад.
— С какой это радости?
— Ты хочешь убить себя и меня. Что тут не ясно?
— Ого, да ты просто голос логики, Софи.
Щурю глаза, сжимаю губы в тонкую линию и возвращаюсь в каюту, решив, что больше не буду говорить с этим напыщенным смертником!
Но где-то к обеду чувствую как желудок нагло ворчит, напоминая мне, что мы сегодня еще не ели. Выхожу в комнату, которую про себя называю кухней, потому что здесь, кроме стола, диванчика и множества веревек на стене, есть холодильник и электроплита, маленькая, но есть.
Заглядываю в белый ящик и отмечаю множество продуктов. Ого, вероятно этот парень собирается умереть на полный желудок. Достаю куриную ножку в вакууме и хлеб, который почему-то в холодильнике, забираюсь за стол и уже истекаю слюной в предвкушении.
Слышу шаги по лестнице, вздрагиваю от неожиданности и замираю, только и успев раскрыть пакет.
— О, Софи проголодалась? — спрашивает ровным тоном. — Приятного аппетита. — Достает из того же холодильника бутылку виски и садится напротив. — Ну?
— Что ну?
— Придумала, что делать дальше?
— А меня разве есть какие-то варианты, кроме как проводить время с тобой?
— Тогда начнем наше знакомство с начала. Я Макс. — Протягивает руку сверкая золотыми глазами. Даже песочными.
— Не вижу смысла. — поднимаю глаза к потолку в немой молитве, желая не дать себе сорваться и самой придушить этого… смертника. В голове внезапно появляется ход действий, которые должна сделать, чтобы вернуться на берег. Я должна заставить Макса повернуть назад. Поэтому, наверное стоит продумать план и начинать операцию по возвращению! И первыми действиями станет порча его настроения. Настолько, чтобы не удержался и вернул яхту обратно.
— Ты пьянчуга. — Утверждаю, наблюдая за тем, как прикладывается губами к бутылке и глоток за глотком пьет золотистую жидкость, забрав руку назад.
— Вероятно ты права, Софи. Но не имеет смысла беречь свое здоровье.
— Почему же? — заинтересованно.
— Тебя это не касается. Обсудим правила поведения на яхте. Первое — ты меня не достаешь. Второе — не носишь короткое платье, я человек, а не робот. Третье — я позволяю пользоваться своими продуктами, и только при условии того, что поваром у нас будешь ты. Четвертое — не лезешь в душу.
— Слушай ты! Во-первых, других платьев у меня нет. Во — вторых у тебя кажется вчера был секс, я просто думала…неважно. Я слышала ваши стоны с девушкой. В — третьих я не умею готовить. И….
— Тише, девочка! Хочешь жить здесь, живи по моим правилам. Нет, море тебя ждет и всегда примет в холодные объятия!
— В смысле?
— В смысле, я с удовольствием дам тебе пня под зад и отправлю в воду, усвоила? — Уголки его губ поднимаются в недружелюбной улыбке.
— Хочешь напугать меня?
— Хочу сказать, что я не буду терпеть дурацкое поведение у себя на корабле.
— Это не корабль, а маленькая яхта. И я…
— Все. Разговор окончен.
Глава 5
До самого вечера я страдаю от головной боли, но все-таки у меня получается насладиться просто невероятным закатом. Даже не думала, что когда ты в открытом море он отличается от того, что на суше. Кажется, красный диск между линией моря, сливающийся с горизонтом и самым небом — застрял. Красно-желтая, как драгоценность, дорожка бежит равной гладью, добираясь белого металла яхты, окрашивая ее в оранжевый.
Это истинное наслаждение, если не считать Макса и мою ситуацию вообще, наблюдать за этой красотой, вдыхая соленый, свежий воздух, чувствуя, как теплый летний ветер трепещет волосы. И больше ничего и никого. Только я сама на весь бескрайний мир. Голова пуста от мыслей, они мне и не нужны в такой момент. В душе даже появляется какая-то легкость, воздушность, будто я шарик, который вот — вот доберется самого горизонта и познакомится со Вселенной.
— Твои волосы, как это солнце. — Неожиданно слышу голос Макса рядом. Яхта уже давно не идет с помощью мотора, а просто плывет под ветром, распустив белые паруса.
— Что-то типа такого. — Отвечаю, не оборачиваясь к нему.
— Мне жаль, что ты села не на ту яхту.
— И мне.
Больше мы не разговариваем. Я не готовлю ужин, как он того хотел, просто доедаю куриную ножку, запиваю ее водой и отправляюсь в свою каюту. Когда темнеет, на меня находит апатия и разочарование во всем. Слезы сами текут по щекам крупными каплями. Мне жаль саму себя. Жаль, что перепутала яхты и оказалась с этим Максом вместе. Жаль, что он издевается надо мной и явно не собирается возвращаться домой, на берег. Я уже представляю что думают родители. Думают их дочь исчезла, возможно ее убили. Откуда же им знать, что я в открытом море? Уверена, мама упрекает папе, что не пошла со мной и это первый раз, когда я действительно сожалею, что так произошло. Если бы мы пошли вместе, то подобное не произошло бы.
Даже не замечаю, как засыпаю, хлюпая носом. Всю ночь мне снятся кошмары, от чего я кричу и кричу, заливаясь очередной порцией слез.
