Куртка разодрана. Из губы сочится кровь. Ладони сжаты в кулак и на них заметны ссадины. Но взгляд при этом горящий яростью и не обещающий ничего хорошего своему обидчику. Он словно не замечал численного перевеса.
Окинув компанию беглым взглядом, быстро определила второго участника потасовки. Игнатьев Егор. Разодранная жилетка. Разбитый нос и наливающийся синяк под глазом не оставляли сомнений в его непосредственном участии.
Умный, я бы даже сказала, талантливый, мальчишка. Отличник. Но при этом жуткий задира и драчун. Вообще не могла понять, как в нем это уживается. Собранный и внимательный на уроках и абсолютно развязный на переменах.
— Что здесь произошло? — спросила, подходя ближе.
— Ничего серьезного, — тут же отозвался Егор. — Мы просто с новеньким пообщались. Так сказать, налаживали мосты.
— Серьезно? — усмехнулась, выразительно осматривая его. И уже оставшимся участникам: — Валентин, ты быстро в медпункт — пригласи Зинаиду Платоновну с аптечкой к Роману Александровичу, и вернешься вместе с ней. Ясно? Все остальные за мной.
Кабинет Юдина, нашего заместителя директора по безопасности, располагался недалеко от моего. Приведя ребят к нему, мы дождались медсестру и лишь после этого принялись разбирать ситуацию.
С горем пополам нам удалось выяснить причину: Егор и Саша живут в соседних домах. Недавно у Александра произошла стычка с соседом Егора по лестничной клетке, и сегодня был своего рода акт «устрашения».
Всех мальчишек заставили написать объяснительные. Сообщили о произошедшем событии родителям и отпустили, взяв на контроль.
И если остальные ребята могли спокойно пойти домой, то у Александра куртка была сильно разодрана. Рукав держался на честном слове, да и замок при беглом осмотре явно сломан. Это ж как же они там дрались-то?! Конец октября в Новосибирске не предполагает хождения без верхней одежды. Да плюс сегодня еще и заморозки.
Смотря, как он пытается запахнуть свою поврежденную куртку, окликнула мальчика:
— Саша, — он замер, поднял настороженный взгляд, не ожидая ничего хорошего. — Ты живешь, судя по адресу, в том же доме, что и я. Зайди ко мне в класс, подождешь, пока я соберусь, и поедем вместе. На улице сегодня холодно, довезу тебя до дома.
— Не надо, — буркнул он в ответ, вновь пытаясь застегнуть то, что уже не могло быть застегнуто.
— Ты же не хочешь разболеться на каникулах? А с такой погодой на улице, да без шапки с курткой, простуду можно запросто подхватить. Не артачься. Я же тебе не в друзья набиваюсь. Подумай о бабушке.
И последняя фраза его явно проняла. Если когда я стращала мальчика возможной болезнью, он и ухом не повел, то упоминание о бабушке, явно дорогом ему человеке, возымело действие. Волков прошел следом за мной в класс и уселся на последнюю парту, покорно ожидая, пока я соберусь.
Первым делом завела машину, чтобы не садиться в холодный салон. И принялась быстро складывать вещи, мельком поглядывая на мальчишку.
Саша сидел, понурившись, хмуро рассматривая свои повреждения на одежде. При этом одновременно пытаясь отчистить шапку от грязи. Видно, по ней топтались и единственно, что может привести головной убор в приличный вид — это стирка.
— Пошли. Я готова, — привлекла к себе внимание, выходя в коридор.
Как выяснилось позже, мы с Сашей жили не только в одном доме, но даже в одном подъезде. Он на восьмом этаже, а я на четвертом. Из разговора, вернее, из попытки этого самого разговора, так как каждое слово из него приходилось вытаскивать клещами, выяснила, что они сюда переехали совсем недавно, чтобы было поближе к лицею. Теперь понятно, почему я его не видела раньше.
Припарковавшись, хотела узнать, есть ли у него кто-то дома, но не успела. Мальчишка быстро буркнул спасибо и сиганул в открытую подъездную дверь. Лишь печально усмехнулась такой проворности, но догонять не стала.
Квартира встретила уже привычной тишиной. Готовить абсолютно не хотелось, да и не было особого желания. Плюнув на, в данном случае, никому сейчас ненужный ужин, попила чай с бутербродом и удобно расположилась в любимом кресле с книгой, укутавшись в мягкий, теплый плед. Но наслаждаться историей не получалось. В голову постоянно лезли мысли о мальчике.
Мне было искренне жаль ребенка, пережившего такую трагедию — смерть матери. Надеюсь, его не будут сильно ругать за испорченную одежду? Не хотелось бы, ведь в этом инциденте был виновен не он один.
Рядом ожил телефон, прося уделить ему внимание, и счастливая мордаха сестренки, высветившаяся на экране, вызвала улыбку.
Глава 3— Приве-е-ет, — раздался радостный возглас Виктории.
— Ну, привет, коль не шутишь, — ответила, откладывая книгу и сильнее заворачиваясь в плед.
— Как поживает там моя роднулька-красотулька? — подлизываясь, зашла сразу с «козырей» младшенькая.
— Не дождетесь, — тихо рассмеялась, отвечая любимой папиной фразой.
— Фи-и-и! Как ты обо мне могла такое подумать! — с наигранным возмущением выдала она, но быстро сменив «гнев на милость», перешла сразу к проблеме: — У меня к тебе дело на мульен!
— И почему я не удивлена? — положив голову на спинку кресла, расслабилась. Очень любила свою сестру-искорку, она всегда с собой приносила тепло и покой, правда, относительный.
— Не понимаю, о чем ты! Ну да ладно. В общем, у тебя нарисовался клиент. Это хороший знакомый моего знакомого, так вот, его родственник…
— Стоп, — перебила сестру. — Давай обойдемся без подробного описания пути, которым эта информация дошла до тебя.
— Хорошо. Человеку нужен перевод какой-то бумажки. Платит хорошо. Сделать надо быстро.
— А я на каникулах, — радостно проинформировала ее.
— Ты мне это брось! Ну, пжалста-пжалста-пжа-а-алста, — затянула она знакомую волынку. — Человек очень хороший.
— Так ты ко мне плохих и не водишь.
— Это мужчина, — загадочно выделала она интонацией.
— И каким образом это должно меня простимулировать? — усмехнулась, ожидая «железных аргументов» с ее стороны.
— Там всего страничка А4, а денег дадут как за много таких страничек.
— Так себе убеждение дико уставшего человека. И, в конце концов, тебе-то с этого что?
— Это хороший друг старшего брата моего как бы парня.
— Вот с этого и надо было начинать. Раз это Кирилл тебя попросил, то тогда, конечно, — понимая, что нельзя расстраивать, возможно, будущего мужа сестры. — Несите сюда ваш листочек. Переведу бесплатно.
— Вот еще! — фыркнула эта звезда. — Привыкнут, потом на шею сядут. Так что нечего их баловать, приучая к хорошему. Пущай платят. И просил не Кирюха, а звонил сам… Антон! Лично.
Так и представила себе сестренку, поправляющую деловито очки, сползшие на нос и, с серьезным видом тряся указательным пальцем перед заказчиком, выкрикивающую реплику: «Должо-о-ок!» из небезызвестной всем советской сказки. И в голос рассмеялась, уж больно уморительно это выглядело в моем воображении.
