— Не сомневаюсь. Даже мне любопытно, как ты умудрилась запихнуть грудь в такое декольте, — едко отозвалась старшая сестра.
— Ты ошибаешься в отношении Ника. Он милый, — промурлыкала Лили.
— Милый… — передразнила ее Роза.
Двадцать минут спустя Роза снова была в постели. «Живи и дай жить другим» — эти слова вертелись в ее сознании. Некоторые так и живут. Но она-то всегда была уверена, что за этим принципом кроется безразличие к окружающим и забота о себе.
«Живи!» Хотела бы Роза знать, каково это. Но она отказывалась верить, что такая отрешенность от забот, как у Лили, или пренебрежение чувствами окружающих, как у Ника, — достойный пример для подражания.
В свои двадцать девять лет Роза продолжала задаваться вопросами.
Излишняя сварливость, явная небрежность в одежде вовсе не наносили урон ее самомнению — его у Розы Тейлор в сущности-то и не было. Она всю жизнь ощущала себя придатком своей родни, требующей заботы, всегда воспринимала происходящее с нею, как подготовительные курсы к школе жизни.
Свою роль Роза видела в пристальном наблюдении за окружающими, во всемерной помощи в их благих начинаниях и в препятствовании тому, что благом не являлось. Пока что она аккумулировала знания и синтезировала выводы, откладывала их в воображаемую копилку до поры до времени, когда ей надлежит самой вступать в активную жизнь.
Она всегда снисходительно относилась к усилиям Тони и Флоры, ее дяди и тети (они требовали от племянниц звать их по именам), когда те подталкивали ее к деятельному участию в жизненном процессе. Тони и Флора вели жизнь кочевников, которая Розе, с ее флегматичной обстоятельностью характера, категорически не подходила.
Конечно, с малышкой Лили все было не так — будучи младше Розы на целых семь лет и имея в тылу такую сестру, та могла себе позволить оставаться любимым и балуемым дитятей.
Однако кое-что Роза восприняла и от тети и дяди. Например, пристрастие к серьезному чтению, широкий взгляд на вещи, любовь к определенному стилю в одежде «а-ля бродяга». У них же она научилась противрстоять общественным условностям, переняла их способность видеть явления в перспективе. Но путешествие в трейлере по проселочным английским дорогам, ночевки в палатке или поездки автостопом по Европе — эти занятия никогда не прельщали ее.
Роза была слишком серьезной, иногда даже занудной. Но сдвинуть ее с этого пути уже не было возможности. Она была уверена, что своей самоотверженностью, беспримерной жертвенностью, усердием в работе и учебе она обретает моральное право на истинную свободу, к которой стремилась, не соблазняясь на то подобие независимости, что имели ее менее основательные сверстники.
И именно Лили суждено было стать наглядным подтверждением бесперспективности такой бездумной погони за счастьем. Роза, как выпускница университета, понимала только строго научный подход, причем во всем.
«Милый»… И вовсе он не милый, думала, уже засыпая, Роза. Какой же он милый? Жадный, безжалостный, невоздержанный, эгоистичный. Должно быть, еще он очень страстный, проницательный и сильный… Лили назвала его настоящим. Пожалуй, в некотором смысле малышка права…
- Я приняла его приглашение, — объявила Лили ранним утром.
- Какое приглашение? Чье приглашение? — сквозь сон пробормотала Роза.
- Ник пригласил нас обеих на вечер субботы в его лондонский ночной клуб. Разве это не мило с его стороны? Поэтому нам следует немедленно собраться и отправиться по магазинам. Если нас приглашает сам владелец заведения, мы не можем ударить в гряь лицом.
— Что это на него нашло? И зачем он вдруг вздумал приглашать и меня? — искренне удивилась Роза.
— Я уверила Ника, что ты будешь великодушна, предоставив ему второй шанс.
— Что?! — ошарашенно воскликнула Роза.
— Не кипятись, дорогая. Я сказала ему, что уважаю твое мнение и ценю все, что ты для меня делаешь… Так мы пойдем?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Ник налил себе еще выпить. Он ощущал непривычное беспокойство.
Вечеринка закончилась, рандеву с аппетитной крошкой Лили тоже удачным не назовешь… Его дотоле неколебимое мужское самомнение несколько пошатнулось.
К тому же какая-то растрепа посмела ему выговаривать!
Если он все так и оставит, то неудача минувшего дня впредь будет довлеть над ним. Он должен переиграть не лучший день своей жизни, чтобы не позволить череде нелепых случайностей ознаменовать начало черной полосы его жизни.
Он пригласит обеих сестричек в свой клуб и употребит все средства, чтобы посрамить принципы этой Розы с шипами…
Теперь он стоял перед стеклянной дверью своего офиса на верхнем уровне ночного клуба и не сводил взгляда со входной двери.
Первой Ник увидел малышку Лили. Свеженькая и обворожительная, она впорхнула в полузатененное помещение клуба с улицы и словно принесла с собой холодок и сияние зимы. Скинув легкое пальтишко, девушка осталась в невесомом бледно-голубом шелке, который чудом держался на ее покатых плечиках с помощью тонюсеньких лямочек.
Ник вышел из офиса и спустился в зал, встретил Лили, поцеловал ее в пушистую персиковую щечку и вдохнул свежий фруктовый аромат ее духов. Он все еще смотрел на входную дверь, предполагая, что сейчас вот-вот войдет Роза. Он не был уверен, что узнает старшую сестру, так как накануне-вечером перед его глазами предстало лишь невообразимое сочетание всклокоченных волос и мятой жуткой пижамы.
И Роза наконец появилась. На ее лице не было ни тени приветливости — лишь выражение страдания каторжника, приговоренного к пожизненному заключению.
— И вы пришли? — насмешливо спросил он Розу.
— И я, — бесцветным голосом отозвалась женщина, озираясь. Она заметно нервничала.
— Вот уж не думал, что мое приглашение сможет заинтересовать такую особу, как вы, — многозначительно проговорил Ник.
Роза нахмурилась, однако благоразумно промолчала.
И не заинтересовало бы, если бы не преувеличенные ожидания Лили, которая считала это приглашение началом чего-то огромного и многообещающего. У Розы просто не было возможности манкировать, не обидев при этом младшую сестру. Конечно, она выпотрошила гардероб и наглядно продемонстрировала Лили что «надеть совершенно нечего!!!». После чего объявила, что она человек не тусовочный, что шумные скопления людей производят на ее психику действие угнетающее, что само приглашение финансиста ей кажется подозрительным. На все ее возражения Лили заявила, что чем больше сестра придумывает всевозможных отговорок, тем очевиднее факт, что она элементарно трусит.
Оставалось лишь принять вызов.
Роль дуэньи при-легкомысленной младшей сестренке старшая сестра воспринимала спокойно. А вот видеть Ника она не испытывала ни малейшего желания и так называемый «второй шанс» давать ему не собиралась.
