Трижды обошла зал, но Верховской нигде не нашла. Мужчины сбивались в кружки по интересам и вели горячие беседы, их надутые спутницы, все как под копирку — стройные, скуластые, длинноногие блондинки, с губами-уточками, ресницами-крылышками, грудями-мячиками молча сверкали бриллиантами и выбеленными зубами.
Тоска. Даже поговорить не с кем.
Оставалось надеяться, что долго мы здесь не пробудем. На самом деле отец не любит подобные мероприятия и посещает их лишь из необходимости. Мы пробудем здесь ровно столько, чтобы папа мог успеть выразить уважение хозяину вечера, обсудить наиболее важные вопросы и познакомиться с необходимыми людьми. Ни больше, ни меньше. Обычно это занимает час-полтора, но сегодня немноголюдно, так что есть шанс уйти пораньше.
Не смотря на прекрасную систему вентиляции ресторана, мне душно и слегка тошно от смешения приторно-сладких, тяжелых и мускусно-резких духов гламурных кисок. Виски стянула тупая боль. Захотелось глотнуть свежего воздуха. Покрутив головой в разные стороны, наткнулась взглядом на знакомую фигуру. Я узнала бы ее из тысячи. Эта гордая походка, прямая осанка, широкие плечи и темный затылок изучены мною вдоль и поперек.
С высокой блондинкой в пошлом алом платье Марк Робертович шагнул в незаметную дверь рядом с зеркальной стеной.
Я раздумывала не дольше пяти секунд, а затем ринулась вслед за парочкой. Пересекла широкий зал, едва не врезавшись в официанта, нагруженного тонкими бокалами с элитным шампанским, подошла к таинственной двери и, словно Алиса, нырнула в зазеркалье.
Дверь бесшумно закрылась, а я очутилась в потрясающей оранжерее. Музыка отсюда была практически не слышна. Мягко журчал небольшой фонтан в середине комнаты. Стена, зеркальная со стороны ресторана, отсюда была абсолютно прозрачной. Слегка тонированные стекла открывали вид на ничего не подозревающих гостей вечера.
Всюду стояли огромные кадки с живыми растениями. Сочная зелень, яркие цветы, мягко-желтая подсветка создавали атмосферу волшебства и умиротворения.
Рассматривая красоту вокруг, я даже забыла, зачем, собственно, сюда пришла. Однако, из оцепенения меня вывел странный звук, доносящийся из глубины зарослей, куда не проникал свет декоративных фонарей.
На цыпочках, не издавая ни единого лишнего шороха, я отправилась на звук. Широкий ствол пальмы и кустистые ветви огромной монстеры скрывали меня в темноте, однако ярко алое платье блондинки не скрывали даже сумерки.
Стоя в расслабленной позе, Марк Робертович, не склоняя голову, лишь опустив глаза, взирал на свою спутницу. Сочная блондинка с соблазнительными изгибами во всех стратегических местах стояла перед моим профессором на коленях, широко разведя их в сторону. Ее руки с острыми черными когтями обхватили узкие бедра мужчины. Платиновые локоны волос покачивались в такт движения головы, активно вбирающей член Горского огромным кроваво-красным ртом.
Блондинка старательно сосала член. Помада размазалась по щекам, слюни текли по подбородку, капая на алый атлас и оставляя на нем неаккуратные темные влажные следы. Она томно стонала, не прерывая глубокий минет и терлась, наверняка влажной промежностью об идеально чистые ботинки Марка.
Но мужчина был невозмутим. Казалось, даже слегка скучал. По крайней мере, он точно не смотрел на блондинку такими же глазами, какими смотрел на меня во время последней лекции.
А может, мне все лишь хотелось так думать.
Почему-то эта сцена не будила во мне никакого отклика. Казалось бы, классическая сцена для порно ролика, где один подглядывает за другими, при этом все возбуждены и получают удовольствие. На деле, голова заполнилась совершенно неуместными мыслями — есть ли у нее запасное платье? Вытрет ли Марк после нее ботинки? Как можно так глубоко заглатывать огромный член? Вроде бы все очень даже эротично, но я даже слегка разочаровалась, отчего неосмотрительно огорченно вздохнула.
Это был мимолетный звук, который я сама еле расслышала сквозь чавканье блондинки, но Марк Робертович мгновенно подобрался. Спустя доли секунды в абсолютной темноте он безошибочно нашел меня и… улыбнулся.
Облизал свои жесткие на вид губы, и я про себя отметила, что на них нет ни следа красной помады. Значит, широкая пасть блондинки упала на член Горского, минуя его рот.
Почему-то этот факт принес мне облегчение.
С этого мгновения профессор не отводил от меня глаз, в которых зажегся уже знакомый мне огонь. Тут же, повинуясь темному взору мужчины, мои внутренности скрутила тугая спираль. Я почувствовала, как распухают мои половые губы, и приподнимается, натягивая тонкое кружево трусиков, затвердевший клитор. Соски больно уперлись в жесткий корсаж, а рот самопроизвольно приоткрылся и пересох.
Я вновь возбудилась до предела в ответ на реакцию профессора. Его бешеный взгляд раздевал меня и рвал на части. До боли в конечностях захотелось подойти, схватить в кулак волосы блондинки и отшвырнуть от Марка ее грязный рот.
Словно прочитав мои мысли, мужчина намотал платиновые локоны на свою руку и оттянул голову от паха. Тяжелый, упругий, толстый, перевитый широкими венами член профессора качнулся, словно маятник. В мягком свете фонарей он ярко блестел от густой слюны. Не открывая глаз, блондинка поднырнула и принялась вылизывать крупную мошонку, громко причмокивая и восстанавливая сбившееся дыхание. Тонкая когтистая рука схватила напряженный ствол и стала двигать вверх-вниз, то обнажая, то пряча крупную малиновую головку.
Марк снова оттянул блондинку от паха, лишь мельком взглянув в ее мутные от похоти глаза. Блондинка без лишних слов все поняла, когда вторую руку мужчина положил на ее горло, и широко раскрыла рот, слегка высунув наружу острый язык.
А дальше стало происходить нечто немыслимое. Глядя на меня, Марк стал жестко вбиваться в горло своей спутницы, не щадя ее и не жалея. Он вставлял свой член до упора, слегка поглаживая шею девицы. Слезы брызнули из под искусственных ресниц, слюни вязкой тягучей субстанцией тянулись от подбородка до обнажившейся от резких движений ненатуральной груди, лишенной белья.
Блондинка задрала подол на талию. Нижнего белья под ним вовсе не оказалось, зато мягкий пробковый пол под голой промежностью пропитался ее влагой. Девица принялась одной рукой судорожно теребить клитор, а пальцами другой трахать саму себя.
Но профессору не было до этого никакого дела. Он продолжал жадно пожирать меня глазами, пробирая насквозь, словно рентгеновский луч.
Блондинка отчаянно захрипела и забилась в экстазе, но Марк еще не готов был кончить. Он снова и снова вколачивался в рот своей спутницы, стонавшей уже не только от наслаждения. В какой-то момент мне даже стало ее жалко.
Я подняла ногу, уперлась стопой в горшок какого-то растения и приподняла свою пышную юбочку, обнажив чулочки и кружевные полупрозрачные трусики.
Глаза Марка сверкнули адским пламенем, и я услышала его сдавленный стон. Блондинка явно приняла это на свой счет, потому что активно задвигалась, предвкушая скорую разрядку своего любовника.
