Узнав, забыла обо всем, бросилась к дому Витиных родителей: скорее увидеть парня, обнять, поцеловать после долгой разлуки, рассказать, как ждала, тосковала, любила его все это время! На крики Витиного друга внимания не обращала – не до того мне было!
Прибежала, заглянула через приоткрытую калитку во двор, а там стоит мой Витя на пороге родительского дома и целует другую…
Увидел меня, улыбнулся, как ни в чем не бывало:
– А, Тинка? Знакомься, это моя жена – Анечка!
У меня даже слов не нашлось, чтобы ответить. Я молча развернулась и бросилась прочь, больно задев плечом дверцу...
* * *
Сейчас, когда вспомнила об этом, на глаза снова навернулись слезы. Так, в слезах, я и добралась до общаги, ввалилась в комнату, уронила сумки на пол и, не снимая даже обуви, упала лицом в подушку.
– О! Ты гляди! Тинка, с чего вдруг такой слезоразлив? – ко мне на кровать присела соседка по комнате, Изабелла.
– Белка, отстань! – проскулила я, не вынимая лица из подушки.
– А-а, поняла! Бросил тебя твой жених, да? Ты ж ради него в родной Урюпинск моталась…
– Он женился-а-а! За что он со мной так, а?! – я вскочила, уставилась на подругу невидящим взглядом. Напоминать, что мой родной город называется Укропинск, а не Урюпинск, в это раз не стала. – За что-о?
– Дура ты потому что! Я тебе говорила: не станет твой Витька верность тебе хранить, не тот у него характер! А ты все твердила – нет, он не такой! Да все они такие!
– Не все! – я по-прежнему отказывалась верить, что Белла права и что всем мужикам нужно одно: чтобы бабы вовремя ноги перед ними раздвигали.
– Тьфу, овца упрямая! Так и будешь реветь?
– А что я могу сделать?
– Отомстить! – припечатала подруга.
– Как? – мстить я никогда не умела, а сейчас тем более не могла придумать ничего такого.
– Ну, для начала, почему бы тебе не переспать с кем-то другим? Клин клином вышибают! – предложила подруга.
– С кем? – идея, подсказанная Белкой, показалась мне спасительной.
А что?! Вот возьму и начну встречаться с кем-нибудь, как Изабелла! Она-то вон нашла себе взрослого не бедного мужчину. Он ей и подарки дарит, и деньги дает, и в кафе-рестораны водит. Подруга давно со смартфоном ходит, хотя ее родители забыли, когда ей в последний раз деньги на жизнь давали.
Белла уже не впервые предлагала познакомить меня с кем-то из друзей своего мужчины, намекала, что мне с моей внешностью найти взрослого друга будет не сложно. Только я всегда отказывалась: не могла предать своего парня, и ради подарков и денег встречаться считала чем-то низким и предосудительным. Но сегодня… сегодня я убедилась, что все зря, что верность и любовь никому не нужны! А раз так – значит, буду, как Белка – встречаться и развлекаться, пока не надоест!
4. АлевтинаДо сауны добирались аж на другой конец города. Белка с Данилкой всю дорогу весело трещали о своем, а я успела десять раз передумать и решить, что зря ввязалась в это мероприятие, а потом – столько же раз сказать себе, что не отступлюсь от своего решения. Ни-за-что!
Когда такси остановилось, а перед нами открылась дверь, я поняла: это мой последний шанс сбежать. Поняла – и переступила через порог. Будь что будет! Пора мне повзрослеть и попробовать настоящей жизни. К тому же, не придется идти к матери на поклон, унижаться, упрашивать, чтобы помогла хоть немного деньгами, ведь своих заработков у меня все еще не было, а долги возвращать как-то нужно…
Одна мысль о том, как посмотрела бы на меня моя дорогая мамочка, и каких слов я бы от нее наслушалась, попроси у нее хотя бы сто долларов, подгоняла меня вперед лучше, чем плеть или хлыст!
Пройдя вслед за подругами через пустое фойе, я оказалась в раздевалке. На ее двери красовалась буква «Ж». Тем не менее, как только мы вошли, через другую дверь туда же, в раздевалку, ввалились три мужчины в синих банных халатах и одноразовых тряпичных тапочках.
– А вот и прелестницы наши явились! – протянул довольным голосом один из них. – Проходите, проходите! Раздеться поможем, мы же джентльмены!
– Толик! – взвизгнула Белка и бросилась к «джентльмену». – Вот, как я и обещала, мои подруги: Даниэлла и Алевтина!
Изабелла по очереди кивнула на нас с Данилкой, и все трое мужчин принялись нас с интересом разглядывать. Данилка, не теряя времени, решила показать товар лицом: распахнула шубку из искусственного меха, повела плечами, позволяя одежке скользнуть вниз по обнаженным плечам…
– Ну, кто мне поможет? – проворковала игриво, обводя кончиком языка ярко-красные губы.
Я попятилась, спряталась ей за спину: чувствовать себя товаром, который разглядывают, прежде, чем купить, было унизительно и неловко.
– Ну же, мальчики! – подбодрила мужчин Белка. – Девушки ждут!
Толя тоже ждал и, похоже, немного нервничал.
Я набралась смелости, подняла голову и через плечо Данилки бросила взгляд на друзей Белкиного кавалера. Один из мужчин выглядел ровесником Толика – ему явно не было тридцати. Пирсинг в левой ноздре, длинноватые волосы выдавали в нем неформала.
Второй мужчина выглядел намного более солидным и взрослым. Он был выше и мощнее своих молодых коллег, имел высокий лоб, твердый подбородок и трехдневную небритость на лице. А еще чем-то неуловимо напоминал моего любимого актера – Константина Соловьева. Такой настоящий брутал без капли смазливости. Пожалуй, из всех трех мужчин я бы предпочла приятно провести время именно с ним!
– Артур, – оглянувшись на старшего из компании и получив поощрительный кивок, шагнул вперед парень с пирсингом в носу. – А ты, значит, Дана?
Данилка заулыбалась во все тридцать два, захлопала ресницами:
– Лучше Элла, Артурчик!
– Как скажешь, Эллочка! – Артур галантно подхватил сползающую с плеч Данилки шубку, перекинул через локоть, обвел пышную фигурку девчонки плотоядным взглядом. – Идем, помогу повесить вещи в шкаф.
Данилка с Артуром отошли, и тяжелый темный взгляд московского босса уперся в меня, как дуло снайперской винтовки. Мужчина не улыбался. Просто глядел на меня, не мигая, и не двигался с места. Я тоже застыла, боясь шелохнуться.
Неловкую паузу решил прервать Толя:
– А ты, значит, Алевтина?
Я кивнула, не смея заговорить.
– Да, это наша Тинка-картинка, – поспешила вмешаться Изабелла. – Она у нас умница и скромница!
Анатолий неприлично заржал:
– И что эта скромница в сауне забыла?
Правда, тут же осекся, закашлялся неловко, оглянулся на своего московского босса:
– Зиновий Фадеевич? – произнес вопросительно.
