Санька и помчался, благо для молодого, проворного тела промчаться через пол посёлка дело пяти, семи минут. Участковый оказался на месте, а так как имел мотоцикл с коляской, то и парню скомандовал резко и безапелляционно:
— Садись со мной! — вряд ли, но мог подумать, что его пытаются разыграть. Время такое, когда молодёжь ничего не боится и на всё способна. А если шутка глупая? И как потом наказать сына начальника мехколонны?
Назад домчались минуты за три. В сумме, на всё про всё — четверть часа прошло, не больше. Но Шпильман вроде как успел всё, что надо сделать в доме и на улице. Водитель полуторки валялся на земле, у подножки. В руке у него был зажат наган, а во лбу кровавила аккуратная дырка от пистолетной пули. Сам хозяин дома сидел на лавке возле ворот с таким видом, словно вот-вот помрёт. Да и потоки кровищи на нём свидетельствовали, что ему от грабителей преизрядно досталось.
При этом улица только, только стала наполняться первыми зеваками, в основном бабками и мелкой детворой.
«Однако! — уважительно подумал Киллайд. — Резкий этот майор! Ни одной твари в живых не оставил. Наверное его до справедливого бешенства довели угрозы уничтожить жену с детьми… Так что поступил правильно, нечего таким гнидам портить воздух даже на лесоповале».
Участковый вначале чуть ли не за голову хватался, видимо узнав в лицо убитого водителя. Затем, выслушав версию израненного и избитого Шпильмана, бросился в дом. Выскочил оттуда ещё более раскрасневшимся и бросился к мотоциклу. При этом нервно выкрикивал по сторонам:
— Товарищи! Не приближайтесь к дому! Не подходите к полуторке! Отгоните детей! Мишка! — это он майору. — Держись! И смотри тут! Я к телефону! Вызову врача и УгРо!
Ну да, ситуация неординарная даже для этого тяжкого, послевоенного времени. Стрельба. Участие в беспределе военных. Четыре трупа. Зверски пытаемый, израненный фронтовик. Трагедия. Скандал. ЧП как минимум районного масштаба.
Продолжавший сидеть на лавочке Шпильман грозно прикрикнул на детей:
— А ну кыш, отсюда! — ну и бабкам добавил: — И вам нечего пялиться и создавать толпу! Потом всё узнаете в подробностях.
При этом жестами чётко напомнил Александру, что и тому лучше убираться подальше от места событий. Шульга с этим не собирался спорить: нельзя привлекать к себе лишнее внимание, чуть ли, не в первый час своего возвращения в это опасное и неравнозначное время. Потому и поспешил опять в сторону дома Бельских. Благо, что до него спокойной ходьбы минут пять.
Ещё до войны семейство Бельских было сравнительно большое. Пятеро уже взрослых детей, возглавляемые родителями. Причём второй сын Юрий успел жениться очень рано, и у него в тридцать втором родилась дочка Настя. Увы, так и осталась единственной. Тогда как сам Юрий погиб со своей женой в сорок третьем на передовой. Так же во время войны погиб младший брат, пропала без вести в тылу одна сестра и умерла от болезни вторая. Мало того, родители сильно переболели уже в сорок пятом и скоропостижно скончались через несколько месяцев после победы.
Вот и остался в доме жить самый старший сын Борис, который усыновил свою единственную и горячо любимую племянницу. Сам он жениться вроде как не собирался, вбив себе в голову, что холостяцкая жизнь — это истинное благо для мужчины. При этом не стеснялся всеми силами поправлять демографическое положение в стране, частенько навещая разных вдовушек и не пропуская истосковавшихся по ласкам молодух. Всё-таки мужчин после войны явно не хватало на всех. Правда, в дом посторонних женщин не водил, хватало таких, которые его у себя привечали. Кстати, служил майор Бельских в той же воинской части, что и Шпильман, расположенной рядом. И занимал там почётную должность парторга.
Так что Анастасия Юрьевна Бельских жила в большом доме привольно, в достатке, и ни в чём не имела отказа. Могла бы и зазнаться или загордиться. Даже удивительно было на этом фоне, что она гоняла с мальчишками по околицам, лазила по соседским садам и в чём-то не уступала некоторым хулиганам. Ну, разве что, в последние месяцы пыталась выглядеть иногда солидной, взрослой и достойной девицей. Именно поэтому всё реже участвовала в компаниях ребят, а всё больше прилипала к стайкам таких же поселковых девчат. Про таких как раз и говорили: «Невеститься начала!»
Все эти размышления пролетели в сознании Киллайда как бы на заднем плане. Потому что он неожиданно для себя понял, что волнуется. Причём волнуется всё больше с каждым шагом. И дошло до того, что пришлось применять к своему бушующему гормонами телу специальные практики успокоения и правильного дыхания.
Казалось бы: за свои две предыдущие жизни мемохарб чего только не видел, чего только не узнал и что только не пережил. А тем не менее!.. сам факт, что вот сейчас он увидит ту, которой посвятил свою вторую жизнь, проведённую в данном мире, лихорадил сознание, сводя почти на нет все попытки успокоиться. Всё-таки об этом моменте он мечтал многие десятилетия, шёл к нему через испытания и тернии, не останавливаясь ни перед чем. И вот… Вернее, вот-вот свершится! Он увидит свою возлюбленную! Живую. Полную сил, энергии и бесшабашной молодости. И скажет ей…
Что сказать, уже давно было продумано и отрепетировано. Но…
Стоило только увидеть Анастасию, стоящую на высоком крыльце дома и о чём переговаривающуюся с соседской тёткой, как все слова вылетели из головы, словно унесённые ураганом. Глаза уставились на возлюбленную, почти не моргая. А замершее в ступоре тело, почти перестало дышать. Ничего больше не воспринималось, только сам вид своей жены в прошлой жизни и её волшебный, с особыми обертонами голосок. Суть слов просто не улавливалась сознанием. А каждую клеточку организма переполняло истинное счастье, восторг и блаженство.
Сколько такое продолжалось, трудно сказать. Но, в конце концов, его заметили обе переговаривающиеся стороны. Настя вначале фыркнула от вида своего приятеля, ухмыльнулась, явно собираясь сказать нечто колкое, но тут же уловила своим женским чутьём, что происходит нечто, выходящее за все рамки обычного житейского понимания. Присмотрелась тщательнее. Нахмурилась. Подумала о плохом, осматривая себя с ног до головы, и поправляя волосы на голове. Ничего постыдного не обнаружив, уже сердито глянула на парня. И опять о чём-то догадавшись, вдруг мило смутилась и покраснела. Наверное, всё-таки догадалась частично о состоянии пялящегося на неё Шульги.
Зато её соседка, боевая, острая на язык, враз просекла суть всех этих переглядываний и ступора:
— Гляньте ка! Санька язык проглотил, увидев красоту свою ненаглядную!.. Эй! Паралич тебя разбил, или как? Аль свататься пришёл?.. Так то надо Бориса дожидаться. Хи-хи!.. Да и так просто он за тебя свою племянницу не отдаст.
Бельских смутилась ещё больше, но и молчать не стала:
— Ой, чего это вы такое несёте?! Мы просто дружим и… водном классе и… вообще! — прекратив укорять тётку, она с напускной строгостью набросилась на Александра: — Ну и чего застыл столбом? Может чего сказать хотел? — видя, что тот немного пришёл в себя и пытается отдышаться, вполне грамотно перевела свои вопросы на конкретную тему: — И что это за шум по всему посёлку? Куда это мелюзга рванула и участковый промчался на мотоцикле, словно война началась?
