Некий, очень высокий военный чин, с пеной у рта орал на всех кто стоял вокруг него в штабе. Грозно орал, в бешенстве. С употреблением грязных, мерзких ругательств. Еще и ногами топал, да руками размахивал при этом. По его словам выходило, что он имел половые отношения со всеми виновными, с их матерями и с дальними родственниками. А также и дальше иметь будет, но уже умертвив всех перечисленных с помощью всё того же брутального секса. Очень страшно всё это выглядело. Да и виновные в совершении побега, стояли бледные, чуть ли не падая в обморок.
Зато Киллайда обрадовал сам метод ведущегося диалога. То есть, ничего продуктивного и делового, а только ругань. А чем больше и громче враги ругаются, тем хуже организован сам процесс поиска и восстановления полигона. В идеале, вообще было бы здорово, если бы учёные, техники и охрана перестреляли друг друга. К большому сожалению, такого подстроить никак не удалось бы. Вернее, удалось бы, не будь в теле ограничителей и блокираторов силы. Мемохарбы, да и все остальные харби — они такие, много чего могут ещё творить. За что их и ненавидят. За что их и пленяют с самого детства и ставят под строжайший контроль.
Понаблюдав чуток в штабе полигона, ослабшее сознание Пирса вывалилось из астрала, вернулось в тело. И замерло в тяжких раздумьях. Ничего больше, как отсиживаться, выжидать и надеяться — не оставалось. Опять-таки: набираться сил! Затем продолжить изучение территории на поверхности, и отыскать самую благоприятную возможность для дальнейшего побега. Вдруг оная да представится?
Опять-таки! Для должного восстановления не мешало бы срочно и много поесть. Потому что расход жизненной энергии, во время побега оказался невероятно огромным. И его следовало бы восполнить пищей, во вторую очередь. В первую, при самом оптимальном варианте, воспользоваться специальными приборами, дающими разную волновую энергию. Или переместиться к природным источникам силы, разбросанным по всей планете. Увы! Ни первого, ни второго, ни, тем более — третьего, у мемохарба не было. Только время, когда тело само потихоньку черпает силу из окружающего пространства.
Хорошо хоть вода имелась в приличном количестве, попавшая в созданную выемку и теперь изрядно холодившая согнувшееся тело беглеца. При повышенном употреблении, её вполне хватит на двое суток. Может и на трое удастся растянуть. Но такой срок — нечто нереальное в сложившейся обстановке. Поиск сбежавшего узника ведётся невероятными силами и, в конце концов, последний из Парксов будет найден.
Хотя одна надежда таки теплилась:
«Если они решат, что я всё-таки покинул полигон, то развернут масштабные поиски на поверхности, — рассуждал Киллайд. — При этом поневоле выведут поисковые партии наверх. Но подобного следует ждать не менее чем через сутки. А за этот срок и ремонтники подтянутся, пытаясь восстановить прекративший работу фильтр. И тогда… Хм! Ничего другого мне не останется, как угробить техников, постаравшись воспользоваться их одеждой. Удастся ли?..» — в этом пока виделся единственный шанс.
Продолжало нарастать беспокойство по иному вопросу:
«В трубу посветили снизу, но ничего не заметили. А если посветят сверху? Ведь оттуда неровность поверхности быстрей бросится в глаза. Следовательно…»
Пришлось откладывать мысли о дальнейшей разведке, и все появляющиеся силы тратить на уменьшение образовавшегося внутри отверстия. Теперь уже невероятная вязкость металла помогла его утончить, растянуть, и как бы залатать видимое повреждение. Осталась только узкая щель, которая сверху будет выглядеть как неаккуратный сварной шов. Разве что внутрь трубы запустят специального ремонтного робота…
Закончил с маскировкой вовремя: кто-то посветил фонарём сверху. Но поисковик если и заметил несуразность на поверхности, никак не соотнёс её с внушительными габаритами беглеца. И довольно скоро свет перестал освещать внутренности трубы.
Киллайду только и оставалось, что вздохнуть с облегчением, да расслабиться. Опять попытка собрать силы, опять короткие вхождения в астрал, и опять сознание всё дальше и дальше уходило на разведку. Часов через пятнадцать, Паркс уже не терял при выходе из собственного тела в астрал ни мгновения, а сразу смещался на поверхность, где пытался отыскать самый оптимальный маршрут своего дальнейшего побега. Искал, искал… И не находил!
Наверху оказалось всего лишь три барака, используемых скорей всего как гаражи и сейчас пустые. Плюс две внушительные армейские палаткиразвёрнутого временного госпиталя. Эти палатки оказались переполнены ранеными, обожжёнными и отравленными пациентами. Причём никто их увозить в оборудованные клиники на «большую землю» явно не собирался. Хуже всего смотрелся на этом фоне свеженасыпанный холм братской могилы. А рядом с ней новая яма, готовая для приёма свежих трупов
Ещё по периметру, этаким квадратом, возвышалось четыре казармы, сейчас переполненные внутренними войсками. Между ними с десяток полевых кухонь, на которых готовилась пища. То есть на поверхности лютовало жуткое средневековье, когда чья-либо жизнь ничего не значила. Иначе говоря: весь научный, невероятно секретный полигон оказался в строжайшем карантине.
Затем гигантская территория вокруг ограничивалась тройным забором колючей проволоки, со стоящими среди них часовыми, а затем и густым лесом с вековыми деревьями. А за этим лесом, простиравшимся километра на два — очередные заборы с колючей проволокой. И всего лишь единственная дорога через лес, сейчас пустынная, несмотря на полноценную боевую тревогу.
То есть, выбравшись наружу, мемохарб оказывался перед другой проблемой: а дальше куда? И как?
Ладно, допустим, удастся незаметно выбраться, незаметно кого-то угробить, и облачиться в трофейную форму или робу. И что это даст в итоге? Наивно предполагать, что штатное облачение сотрёт всю индивидуальность беглеца. Подобный вариант тоже учитывается поисковиками, недаром группы по три человека не теряют друг друга из виду.
Оставалось только думать и включать логику:
«А на чем прибыло то самое орущее и плюющееся начальство? Скорей всего оно прилетело. Вертолёты, флайеры или боевые боты космического десанта. И?.. Скорей всего носители сразу убрались с территории полигона. Во избежание, так сказать. Но ведь начальство потому и самодуры, что долго они кричать и топать ногами не в силах. Когда-то им и отдохнуть захочется. Это простых солдат они будут морить в необорудованных палатках и лишать нормальной медицинской помощи, а сами комфорт любят. Значит?.. Вызовут-таки носители за своими драгоценными тушками. Или не вызовут?..»
Ну да, на верхних уровнях полигона имелись шикарно оборудованные апартаменты, отлично устроенные, богато обставленные, с универсальными кухнями и молекулярными синтезаторами. И при недавней катастрофе, пожарах и задымлении они почти не пострадали. Но… Имелось это маленькое «почти». Да и факт удивительной пропажи уникального мемохарба, крайне нервировал высшие чины. По крайней мере, так удавалось подслушать и увидеть во время нескольких «посещений» штаба.
Ко всему следовало учитывать нарастающее, крайне негативное отношение всего личного состава к творящимся безобразиям. Когда в антисанитарных условиях мучатся и умирают твои товарищи, никакие, даже самые жестокие меры принуждения не заставят подчинённых добросовестно выполнять противоречивые, порой приказы. Напряжение нарастает, злость и ненависть не позволяет действовать здраво, и до банального бунта или саботажа остаётся всего один шаг.
