– Не стоит, – выпалила я, покусывая нижнюю губу.
Мой новый знакомый изменился в лице. Потух, стал серьезнее. И эта серьезность добавила на его гладком лбу пару морщинок. Интересно, сколько ему лет? На вид не более двадцати пяти. А когда Константин задумчиво выдохнул облако серого дыма и окатил меня прищуренным взглядом, мне показалось, он в один миг узнал все обо мне: мое прошлое, мое настоящее и даже будущее. Я чувствовала себя открытой книгой, в то время как Константин оставался для меня лишь красивой, загадочной обложкой.
– Почему? – тем временем спросил собеседник, затушив сигарету о мраморный камень перил. Окурок парень убрал в карман пиджака.
– Я не считаю это… правильным, – пытаясь подобрать слова, сказала я. Трудно ответить на вопрос, на который не знала ответа. – Мы едва знакомы…
– Вы не считаете себя красивой, – кивнул он.
– Что? – я чудом не сломала каблук, дернув ногой.
Видимо, я покраснела, потому что Константин засмеялся.
– Это глупо, Яна. Говорю как художник. И не волнуйтесь, позировать к себе домой я вас не зову. – Я вспыхнула от одной только мысли об этом, но Константин, вроде бы, не заметил моего смущения. Он положил ладонь на перила и, слегка закинув голову, посмотрел на небо: – Видите те звезды?
Я последовала его примеру и тоже запрокинула голову.
– Не видно звезд, – ответила я. – Небо затянуто тучами, даже луну трудно разглядеть. Обещали дождь.
– А я вижу, – сказал Константин, улыбаясь. – Вижу, Яна.
– Вы врете, – скептично отозвалась я.
И снова его легкий смешок заставил меня вздрогнуть.
– Нет, – повернул ко мне голову. – Не спугнуть бы вдохновение…
– Часто здесь бываете? – решила я сменить тему, пока он окончательно не заговорил мне зубы и не усыпил бдительность. Я пока не решила, стоит ли ему верить и не считать маньяком.
– Да, часто. А вы?
– Хм, странно. Почему мы не встречались раньше?
– Я не сказал, что приходил сюда вчера, позавчера или месяц назад, – он подмигнул мне. – Ваш вопрос был как часто, а не как давно. Когда-то, пару лет назад, я приходил сюда каждый вечер.
– А потом?
– Потом… – Он замолчал. Я впервые смутила его. – Все меняется.
Я промолчала. Уж мне-то не знать…
– Разве не страшно гулять поздним вечером? – вновь повеселел и поинтересовался Константин. Вместе с интересом в его взгляде было что-то еще, но я не могла понять, что именно. Забота? С чего бы? – В Москве проблемы с преступностью. А вы красивая девушка.
Преступность? Намекает на себя? Все-таки маньяк?
– Не задумывалась об этом, – я пожала плечами. – В сумочке ношу газовый балончик, – соврала, надеюсь, вполне правдоподобно. – Почему вы здесь? Снова… – Хотелось спросить, ждет ли его дома девушка, но я не решилась. Какое мне дело? Это наша первая и последняя встреча.
– «Сон – пустая трата времени»1, – хрипло пропел Константин. Его тембр голоса идеально подходил для рок-баллад.
– Bon Jovi2?
– Знаете старичка Джона? – недоверчиво уточнил Константин, приподняв левую бровь.
– Знаю. Но предпочитаю классику: Моцарт, Чайковский, Бах.
– Тут не удивили.
Я звонко рассмеялась, а Константин, напротив, притих. Он посмотрел на мои губы, и я инстинктивно облизала их.
– Чудесно, – художник отвернулся к пруду. Слишком резко, я не успела перехватить его взгляд и понять, что он имел в виду.
Константин достал новую сигарету и, затянувшись, с наслаждением выдохнул дым. Так вот почему его сигареты странно пахли! Они с гвоздикой.
Константин достал пачку и убрал в нее зажигалку. Я так и думала. Одна из самых дешевых марок. Как можно курить такую дрянь? Я считала, курить можно достойные сигареты, чтобы получать удовольствие, либо не курить вовсе. Поэтому я достала из кармана пальто свои сигареты: крепкие, мужские, приличной марки.
Не колеблясь, я протянула пачку Косте. Тот лишь хмыкнул.
– Спасибо, – вежливо сказал он. – У меня есть свои сигареты.
– Да разве это сигареты? – не выдержала я, с досадой убирая пачку. – Такой дряни я давненько не видела.
Константин засмеялся в голос. На его впалых щеках появились ямочки. Вот же чудной! Он вновь достал отвратительны папиросы и прочел этикетку:
– С гвоздикой. Крепкие. Без фильтра. – Я открыла рот, чтобы в очередной раз высказать свое возмущение, но Константин продолжил: – Вы не понимаете, Яна. В этом вся прелесть гребаной свободы – делать все что душе угодно, не вспоминая о нормах и принципах. Нарушать собственные правила и получать от этого наслаждение, – он цокнул языком. – А я свободен. Чертовски свободен. – В его голосе слышалась грусть.
Он не рад свободе? В голове не укладывается. Я, запертая в воображаемую клетку, ему завидовала. Вот чего мне не хватает! Свободы. От воспоминаний, страхов, правил… Вдруг новый знакомый поможет мне обрести ту самую свободу?
А Константин продолжал курить, ни разу не закашлявшись.
Я не выдержала:
– Извините, не могу наблюдать за тем, как вы вдыхаете отвратительное месиво и, я уверена, не получаете от процесса никакого удовольствия, что бы вы там ни говорили, – с вызовом объяснила я, вновь доставая из кармана свои сигареты. Я протянула Константину пачку: – Возьмите.
Что со мной? Указываю незнакомому человеку, что ему делать. Таким приказным тоном… Мне захотелось провалиться сквозь землю.
Константин вскинул бровь, смерил меня недоверчивым взглядом, потом перевел глаза на пачку и сказал:
– Хорошо, Яна. – Его губы дрогнули в легкой улыбке. – Ваша взяла.
Когда его пальцы потянулись к сигаретам, то коснулись моей руки. А часть меня, запертая в воображаемой клетке, взбунтовалась: «Может, поэтому ты, Яна, хотела дать ему пачку? Чтобы он дотронулся до тебя?» Хитрая, хитрая Яна…
– Нет! – воскликнула я.
Пачка выпала бы из моих рук, если бы Константин не успел ее перехватить. Мужчина удивленно посмотрел на меня, а потом достал сигарету и прикурил. Сделал затяжку и сказал:
– Мою свободу похитили. Браво, Яна. Мы обязаны перейти на «ты».
Мое напряжение мигом спало, и я рассмеялась. Константин излучал тепло, безопасность и ту самую свободу, о которой я начала всерьез грезить. Мы проговорили почти час. Странно было чувствовать спокойствие в обществе едва знакомого человека. Наверное, так люди ощущают себя, когда находят своего человека. Не знаю, раньше у меня такого не было.
