Бен же не спешил подниматься. Он исподтишка любовался роскошными волосами девушки, вдыхал нежный запах лаванды, исходящий от нее, а потом даже рискнул погладить ее руку.
Элли, вздрогнув от этого прикосновения, слегка застонала. Девушку охватила приятная дрожь, но она быстренько опомнилась, вспомнив о суровых реалиях жизни.
Катастрофа! Хозяин дома досрочно вернулся из командировки. Теперь здесь не нужна сторожиха. Ее попросят покинуть особняк. Придется вернуться в свое убогое жилище.
Но что она напишет для «Миледи»? Как прозябает в жалкой квартирке? Ужас. Отныне у нее не будет чудесного дома, будоражащего воображение. Можно, правда, устроиться на работу к другим солидным людям, но это не так-то просто. Элли запаниковала.
Вскочив на ноги, она машинально схватилась за тряпку, которой протирала пыль, и снова бросилась к стеллажам. Но почему же не встает доктор Фолкнер? Ему плохо?
Элли наклонилась над своим спасителем.
— Доктор, с вами все в порядке?
Он выглядел каким-то бледным. И эта бледность проступала, даже через шоколадный загар. Глаза у мужчины были закрыты.
Господи, да что же случилось? Габриэлла просунула руку под пиджак Фолкнера, приложив ее к левой стороне груди. Сердце билось ритмично. Вроде бы здесь все в порядке. А может, Бенедикт потерял сознание после того, как она случайно во время падения ударила его по голове книжкой в кожаном переплете? Элли растерялась. Она не знала, что и делать.
— Доктор Фолкнер, ну, пожалуйста, вставайте. Не убила же я вас.
Его губы задвигались, и девушка вздохнула с облегчением. А потом она, взяв себя в руки, героически продолжила благородное дело Флоренс Найтингейл, создавшей в девятнадцатом веке в Великобритании Службу сестер милосердия.
Элли даже попыталась сделать Фолкнеру искусственное дыхание. Для этого, естественно, склонилась над его лицом. Но вдруг услышала нечто, похожее на рычание.
— Простите, вы что-то сказали? — Девушка снова растерялась.
— Сказал, сказал, — Фолкнер скрипнул зубами.
— И что же? Я толком не расслышала.
— Уберите ваше проклятое колено.
— Что? — Элли нахмурилась. — Грубиян. А еще ученый.
Бенедикт застонал.
— Не видите, куда жмете?
Элли чуть не сгорела от стыда.
— Ой, простите ради бога, я не хотела… — Она окончательно смутилась. — Простите…
Габриэлла сделала попытку отстраниться от Фолкнера, но он резко притянул ее к своей груди.
— Вы очень неловкая, надо вас наказать. — Мужчина хитро улыбнулся.
В этот момент Элли вдруг неожиданно представила себя в роли героини одного из любовных романов.
Пикантная ситуация. А что, если немного поиграть? Обнять раненого, приласкать его, погладить темные волосы… А может, поцеловать несчастного?
Грешные мысли. Все перечисленное выше никуда не годится. Она же не распутница. Надо сдерживать свои порывы.
— Итак, чем вам помочь? — строго спросила Элли. — Что я могу сделать для вас?
И в ту же секунду пожалела о сказанном.
— Очень многое. — Доктор Фолкнер оживился. — Для начала помогите мне перевести тело в сидячее положение. Ну, дайте же мне свою руку. Вот так.
Он крепко сжал ее ладонь, потом отпустил, будто боясь напугать девушку.
Она отскочила от него на пару шагов. Но в любую минуту могла бы броситься на помощь. Однако Фолкнер окончательно пришел в себя. Бледность исчезла, и на жертву несчастного случая мужчина уже не походил. Правда, на его лице Элли заметила несколько мелких царапин. Но это сущая ерунда. Ранки быстро заживут.
А он симпатичный, подумала Габриэлла. Густые волосы, голубые глаза, мужественный подбородок. Доктор Бенедикт Фолкнер скорее был похож на героя-любовника, и уж никак на занудливого книжника.
Когда же Элли увидела хозяина дома в полный рост, то окончательно убедилась в неотразимости Фолкнера.
Потрясающая фигура. Мощный торс, плечи как у регбиста, упругие даже на вид бедра, плотно обтянутые джинсами…
У девушки захватило дух. Она давно не встречала таких красавцев.
— Вас что-то беспокоит? — ворвался в ее мысли Фолкнер. — У вас такой растерянный вид.
— Меня? Беспокоит? Да нет, все нормально. — Элли сглотнула.
— Да. Кстати. Я так и не понял, кто вы такая?
Фолкнер ждал ответа.
— Я? Я Габриэлла Марч. Меня взяла на работу ваша сестра Адель. Она попросила меня присматривать за вашим домом. Тоже, как и вы, некоторое время назад уехала.
— И на сколько же Адель вас наняла?
— На двенадцать месяцев.
— Отлично, — хмыкнул Фолкнер.
Элли поняла, что он не слишком доволен таким положением дел и поступком своей родственницы.
— Только не сердитесь. — Она попыталась разрядить обстановку. — Адель была уверена, что вы прибудете нескоро. Она хотела как лучше. А вы вот свалились как снег на голову. Ой, извините за дерзость. Наверное, у вас были веские причины вернуться домой раньше.
— Я вырвался из зоны боевых действий. Такое объяснение вас устроит? — И после паузы: — Но почему Адель попросила вас присмотреть именно за моим домом, а не за своим?
— А разве вы не знаете? Ваша сестра сейчас живет в квартире в одной из новых многоэтажек на набережной. Управляющая компания жильцам этих домов предоставляет полный комплекс услуг. За состоянием квартир по желанию их владельцев следит специальный персонал. Так что у Адели нет в этом плане никаких проблем.
— Надо же. И мне ничего не сообщила. Безобразие! — возмутился Фолкнер.
Впрочем, отношения с сестрой у него всегда были достаточно сложные. Вот и не получил от нее никаких известий.
— Могу рассказать поподробнее, как я попала в ваш дом. — Элли спокойно посмотрела на филолога. — Вы же должны быть в курсе дела. Так слушайте. У меня начались неприятности с хозяином квартиры, которую я снимала. Вот ваша сестра и выручила меня…
— Вы одна из ее студенток?
— Что? Ох, нет. Я… обычная уборщица. То есть не совсем обычная. Однако это неважно. В общем, Адель доверилась мне. В смысле вашего дома. Я выступаю здесь и в качестве охранника. Так что вам не придется нанимать кого-то еще. А я многого не прошу. Лишь бы как-то прожить…
— Да. Охранник из вас еще тот. Но что случилось с миссис Тэрнер? Куда она подевалась? Была отличной домработницей.
— Не волнуйтесь. С ней ничего плохого не случилось. Она, представьте себе, выиграла по лотерейному билету большие деньги и решила изменить свою жизнь.
— Вот это да. Что ж, я очень рад за нее. А за вас тревожусь.
