Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Как и мать, Кристина была темноволосой и смуглой – почти экзотика для этих мест. Люди шептались об итальянском капитане дальнего плавания, в которого якобы была влюблена ее бабушка. Но Кристина оставалась шведкой, милой и скромной даже в подростковом возрасте, когда ее сверстницы вдруг стали превращаться в привлекательных молодых женщин.
– Да, – согласилась Ирма и смущенно улыбнулась. – Разве Эва тебе ничего не говорила?
– О чем? – удивилась Кристина.
– Ну… видишь ли… мне не совсем удобно затрагивать эту тему…
– Все в порядке, – заверила Ирму Кристина.
– Да, да, конечно… Когда человек переезжает на новое место, он ведь не может всего знать, правда? И все-таки я считаю, что лучше сказать обо всем прямо, чем замалчивать.
– Да, конечно, – согласилась Кристина, которой отчего-то стало не по себе.
Неужели она все-таки сделала что-то не так? Кристина не могла взять в толк, в чем ее промашка.
– Понимаешь, – сказала Ирма, – мы здесь так не одеваемся… Страшно неудобно говорить тебе об этом.
Ошарашенная, Кристина оглядела себя. Белые кроссовки «Пума», купленные в прошлом году, совсем новые бежевые «чиносы» из «H&M» и блузка в сине-белую полоску в стиле матросской тельняшки из бутика в Кристинехамне, куда привозят товар из Стокгольма, – что здесь могло быть не так?
Она вопросительно посмотрела на Ирму.
– Ну… не слишком ли откровенно, вот что я имею в виду, – Ирма кивнула на блузку. – Ты меня понимаешь?.. Особенно когда ты наклоняешься…
– Ты думаешь?
– Здесь ведь смотря с чем сравнивать, – улыбнулась Ирма Флудквист. – В общем, конечно, ничего страшного, но именно с декольте мы здесь очень осторожны. Это сигнал, понимаешь?
Улыбка Ирмы потеплела, и Кристина огляделась по сторонам. Похоже, гости собирались по домам. Женщины были в куртках, блузках и жакетах – у всех все застегнуто до подбородка. Кристина почувствовала, что залилась краской.
– Нет-нет, не все так страшно… – рассмеялась Ирма, наблюдая ее реакцию. – Я всего лишь решила, что должна сказать тебе об этом, потому что если не я, то кто?
– Спасибо, – выдавила из себя Кристина.
– Ты не знала, это понятно, – успокоила ее Ирма. – Никто и не ждал от тебя, что ты будешь знать все, – и добавила уже громче: – И уверяю тебя, здесь все страшно рады вашему приезду.
– Да, – ответила Кристина, все еще красная как рак.
Она стыдилась, и не декольте было тому причиной. Давно Кристине не указывали, как ей следует одеваться.
Ирме, похоже, тоже было не по себе.
– Забудь, – сказала она. – Все мы с нетерпением ожидаем первой проповеди Синдре. Да и ты, Кристина, уже стала для нас незаменимой. Мы страшно рады вашему приезду, – возвысив голос, повторила Ирма. – Кнутбю – особенная община.
3
– Как часто вы думаете о смерти? – спросила Эва Скуг.
Она была поразительно красива. Пятьдесят молодых людей и девушек, из которых Анна была самой старшей, сидели в классной комнате в приходском доме в Анебю.
Эва Скуг стояла за кафедрой, – в джинсах, красной шелковой блузке, низких кроссовках и с золотой цепочкой на шее. Черные волосы коротко острижены, на губах, подкрашенных помадой темного оттенка, высокомерная улыбка.
Эва медленно обвела глазами молодую аудиторию, и каждый почувствовал на себе ее взгляд, проникший в самое сердце.
– Нет, – ответила Анна так громко, что все разом обернулись на нее. – Почему я должна думать о смерти, если я жива?
– Мы живы, – подтвердила Эва. – И наша жизнь – это наш долг. В один прекрасный день он будет выплачен, и тогда мы освободимся.
Возможно, Анна Андерсон думала о смерти чаще, чем кто-либо другой из присутствующих, просто не хотела открываться Эве. Вместо этого она уставилась на проповедницу и спросила себя: что сказал бы на это отец? Эва Скуг называла смерть освобождением.
Утром они, как обычно, сидели друг напротив друга за завтраком, и вид у папы Таге был все такой же озабоченный.
– Конечно, ты взрослая, – вздохнул он, – и должна сама решать, что тебе делать. Но я все еще могу давать тебе советы. По крайней мере, когда была младше, ты к ним прислушивалась.
– Тогда мне было девятнадцать, – улыбнулась Анна. – А теперь двадцать.
Губы Таге тоже тронула улыбка. Он сидел перед ней в форменных брюках, белая рубашка натянулась на животе. Китель висел на спинке стула. Часы показывали восемь, и он собирался уходить. Папа работал охранником на мебельной фабрике «Сведесе». В детстве Анна страшно гордилась тем, что ее отец почти полицейский. Это потом она узнала, что папа Таге всего лишь патрулирует территорию между двумя фабричными корпусами, и кража стула – самое тяжкое преступление, с каким он может столкнуться. Тогда Анне стало стыдно за свою гордость и его вычурную форму. Продолжалось это недолго. Вскоре Анна успокоилась, или, скорее, стала стыдиться своего недавнего стыда. Между тем живот у папы Таге становился все круглее, волосы белее, а морщины на лбу глубже. Но он все так же надевал форму каждое утро и отправлялся на фабрику.
И Анна, как когда-то, гордилась папой, но иногда в его присутствии ей становилось грустно.
– Зачем тебе тратить столько времени на дорогу до Анебю? Или в Ваггерюде недостаточно церквей?
Это была обычная шутка папы Таге. В Ваггерюде, где, согласно регистрационным спискам, проживало пятьсот четыре человека, помимо государственной Церкви Швеции был Миссионерский приход, церковь общины Святой Троицы, Вифлеемская церковь, Сербская православная и Свидетелей Иеговы. Не говоря о приходе в Бяруме, где была похоронена ее мать.
Семья Андерсонов ходила в храм общины Святой Троицы. Наверное, там Анна и услышала о библейских семинарах в Анебю. Папа тоже слышал о них, но, похоже, совсем другое.
– Я так редко прошу тебя о чем-либо, – сказал отец, избегая ее взгляда.
И это было правдой, но только потому, что Анна наперед угадывала все его желания. Как-никак, она опекала отца вот уже больше десяти лет. Покупала и готовила еду, стирала его одежду и убиралась в доме.
– Я достаточно наслышан об этой… Эве Скуг. Не думаю, что тебе следует ее слушать.
Он перевел взгляд на кофейную чашку, потрогал ее пальцем.
– Что же ты такого о ней слышал? – спросила Анна.
Она тоже была готова к выходу – новые джинсы, белая блузка.
Анна понимала, что выглядит как примерная школьница, но она сама выбрала этот стиль. Просто, практично – и никакой косметики и побрякушек. Главное ведь не футляр, а его содержимое. Папа повторял эту фразу каждый раз, когда у него не хватало денег на то, что ей нравилось.
– Не знаю, – папа снял со стула китель. – Слышал только, что она вбивает в головы людям разные глупости.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68