Блокпосты сооружены из пустых бочек из-под топлива, старых шин и колесных дисков, торговых лотков, деревянных брусьев, стволов деревьев и камней… Они захвачены бандитами, которые никому не подчиняются… На некоторых постах приходится платить: заплати и тогда можешь ехать дальше – но не дальше, чем до следующего блокпоста. Иногда платой служил галлон или больше бензина из нашей машины, а затем нам разрешали проехать дальше – опять-таки лишь до следующей заставы… На некоторых автомобилях были видны вмятины от снарядов, дубинок или просто кулаков; другие словно только что приехали со съемок «Парка юрского периода» – можно было поклясться, что их кузовах остались следы огромных челюстей.
Обычно поездка от границы до самого центра Лагоса занимала два часа. Но на этот раз прошло уже пять часов, а мы преодолели лишь немногим более пятидесяти километров. Я все больше волновался. С приближением к Лагосу напряжение в воздухе становилось все более ощутимым. Блокпосты встречались все чаще, как и сломанные автомобили и, что хуже всего, мертвые тела.
Труп на улице Лагоса – не такое уж редкое зрелище. Однажды в городе исчез офицер полиции, и его коллеги решили осмотреть реку под одним из мостов в поисках его тела. За шесть часов поисков они обнаружили двадцать три трупа, но так и не нашли пропавшего.
Пока правящая военная хунта грабила страну, жителям Лагоса приходилось кое-как выживать самостоятельно. Город захлестнула преступность, а работа международного аэропорта пришла в такой беспорядок, что другие страны запретили своим авиакомпаниям летать сюда. «Парни с района» (area boys), как тут называли местных бандитов, охотились на бизнесменов, отбирая у них все деньги, а иногда и жизнь. Но «парни с района» были не единственной опасностью. Улицы Лагоса были покрыты мусором, в котором кишели крысы. Один репортер Би-би-си в 1999 году рассказывал, что «город буквально исчезает под горами мусора». Никакого общественного электро- и водоснабжения не существовало. Чтобы осветить свои жилища по ночам, жителям приходилось покупать автономные генераторы. Или свечи.
Однако существование лагосцев было кошмарным не только потому, что что они жили на заваленных мусором и кишащих крысами улицах, по обочинам которых валялись трупы. Дело в том, что они жили в атмосфере постоянного страха. Центр Лагоса с его «парнями с района» превратился в настоящий ад. Даже если они решили пощадить вас сегодня, это не означало, что они за вами не придут завтра, – особенно если вам хватило смелости пожаловаться на то, что они творят с городом, или отказаться выполнять их требования. Страх, незащищенность и неуверенность в завтрашнем дне – все это лишает воли, как и само насилие; если использовать термин, который предложил политический философ Филип Петтит, возникает доминирование одной группы над другими.
В своей книге Republicanism: A Theory of Freedom and Gover-nment («Республиканизм: теория свободы и государственного правления») Петтит утверждает, что необходимое условие полноценной и достойной жизни – это «недоминирование», то есть свобода от доминирования, страха и крайней беззащитности. По его мнению, недопустима ситуация, когда человеку приходится
полагаться в своей жизни на милость другого и быть уязвимым перед различными видами вреда, который может нанести вам другой человек, занимающий положение, позволяющее ему действовать по своей прихоти.
Доминирование – это, например, ситуации, когда
жена оказывается в положении, когда муж может избить ее по своему усмотрению, а у нее нет ни малейшей возможности дать отпор; когда работник не смеет пожаловаться на работодателя и уязвим перед различными злоупотреблениями; когда должник зависит от милости кредитора или служащего банка, которые грозят ему нищетой и крахом.
По мнению Петтита, страх перед насилием или злоупотреблениями наносит такой же урон, как и реальные насилие и злоупотребления. Человек, испытывающий подобный страх, пытается избежать насилия, выполняя пожелания или требования другого человека. Но цена этого избегания – необходимость делать то, чего тебе не хочется, и постоянная жизнь в страхе. (Как выразились бы экономисты, насилие может находиться «вне равновесной траектории», но это не означает, что оно не влияет на ваше поведение или не приводит к последствиям, которые почти настолько же плохи, как и последствия реального насилия.) Согласно Петтиту, такие люди
