Глава 7
Наконец мы въехали в пределы Центральной тюрьмы штата Северная Каролина, находящейся в городе Роли. Обнесенная высокой стеной территория действовала отрезвляюще, словно предвещая беду. Расположенная здесь же зона особого режима для особо опасных преступников напоминала тюрьму внутри тюрьмы. Она была окружена изгородью из острой как бритва проволоки и непреодолимым и беспощадным электронным барьером; на всех сторожевых вышках стояли вооруженные охранники. Централ был единственной в Северной Каролине тюрьмой, где имелись камеры смертников. В настоящее время число узников Центральной тюрьмы превышало тысячу, из которых смертники составляли поразительную долю – 220 человек.
– Жуткое место, – проговорил Сэмпсон, когда мы выбрались из машины. Я никогда не видел его таким подавленным и выбитым из колеи. Да и мне не слишком нравилось находиться на территории Центральной тюрьмы.
Когда мы вошли в главное здание, там царила тишина, как в монастыре, и соблюдался все тот же высокий уровень безопасности. Нас с Сэмпсоном попросили подождать между двумя рядами дверей из брусковой стали. Потом подвергли проверке на металлоискателе, потом попросили предъявить наряду с полицейскими значками удостоверения личности с фотографиями. Проверявший охранник рассказал нам, что многие из номерных автомобильных знаков штата Северная Каролина изготавливаются здесь, в тюрьме. Приятно сознавать, полагаю.
В тюрьме строгого режима имелись сотни контролируемых стальных ворот. Заключенные не могли выходить из камер иначе, как в наручниках, ножных кандалах и под конвоем.
Наконец нас допустили непосредственно в сектор, где содержались приговоренные к смерти, и препроводили к сержанту Куперу. В этом секторе каждый тюремный блок состоял из шестнадцати камер – восемь внизу, восемь наверху – и общей дневной комнаты. Все было окрашено в казенный небесно-голубой цвет.
– Джон Сэмпсон, ты пришел все-таки! – произнес Эллис Купер, увидев нас в узком коридоре перед специальной комнатой для свиданий. Дверь была открыта, и двое вооруженных конвоиров впустили нас внутрь.
В волнении я втянул в себя воздух, но постарался не подать виду. Запястья и лодыжки Купера были скованы цепями. Он был похож на огромного, могучего раба.
Сэмпсон шагнул вперед и обнял его. На Купере был оранжево-красный комбинезон, в какие одевали заключенных-смертников. Он все повторял:
– До чего же здорово тебя видеть.
Когда двое этих рослых мужчин наконец разомкнули объятия, глаза Купера были красны, а щеки мокры от слез. Глаза Сэмпсона оставались сухи. Я вообще никогда не видел Джона плачущим.
– Это самое лучшее, что произошло со мной за долгое, долгое время, – проговорил Купер. – Не думал, что после суда кто-нибудь придет. Для большинства я уже покойник.
– Я привез с собой кое-кого. Это детектив Алекс Кросс, – сказал Сэмпсон, поворачиваясь ко мне. – Он лучший специалист по расследованию убийств, какого я знаю.
– Именно такой мне сейчас и нужен, – сказал Купер, пожимая мне руку. – Самый лучший.
– Итак, расскажи нам все об этом кошмаре. Буквально все, – попросил Сэмпсон. – От начала и до конца. Твою собственную версию, Куп.
Сержант Купер кивнул:
– С радостью. Очень хочется рассказать кому-то, кто уже заранее не предубежден, что я убил тех трех женщин.
– Вот потому-то мы здесь, – сказал Сэмпсон. – Потому что ты их не убивал.
– То был день выплаты жалованья, – начал Купер. – Мне бы следовало двинуться прямо домой, к моей подружке Марш, но вместо этого я пошел в клуб и выпил там. Часов около восьми, насколько помню, я позвонил Марш. Она, видно, куда-то вышла. Наверное, разозлилась на меня. Поэтому я взял в клубе еще порцию. Встретил парочку приятелей, поболтал с ними. Опять позвонил домой – было, пожалуй, уже около девяти. Марш все не было.
Тогда я проглотил еще пару «хайболлов», а потом решил пешком отправиться домой. Почему пешком? Да потому что я был вдрызг пьяный. Все равно до дому чуть больше мили. Когда я добрался к себе, было половина десятого. Марш по-прежнему дома не было. Я включил телевизор и стал смотреть баскетбольный матч между Северной Каролиной и «Дюком». Обожаю болеть против «дюков» и тренера К. В районе одиннадцати я услышал, как открывается парадная дверь. Я окликнул Марш и спросил ее, где она была.
Но только оказалось, что это не она. Там было с полдюжины людей из военной полиции и с ними следователь уголовного розыска по имени Джейкобз. Вскоре после этого они якобы обнаружили на чердаке моего дома спасательный нож. И следы синей краски, которой были перемазаны те женщины. Тут они арестовали меня за убийство.
Эллис Купер посмотрел сначала на Сэмпсона, затем уставился тяжелым, настойчивым взглядом в мои глаза. Помолчал, потом заговорил снова.
– Я не убивал тех женщин, – повторил он. – И у меня до сих пор в голове не укладывается, что кто-то нарочно сфабриковал улики, чтобы обвинить меня в этих убийствах. Зачем кому-то понадобилось подставлять меня? В этом нет никакого смысла. У меня нет в мире ни одного врага. По крайней мере так мне казалось.
Глава 8
Томас Старки, Браунли Харрис и Уоррен Гриффин были закадычными друзьями больше тридцати лет, еще с тех пор, как вместе служили во Вьетнаме. Каждую пару месяцев они под предводительством Старки отправлялись в свое излюбленное место – в Кеннесо-Маунтин, в штате Джорджия. Там, в укрытой от посторонних глаз простой бревенчатой хижине, они проводили целый уик-энд. То был своего рода ритуал поклонения мужскому началу. И этому ритуалу надлежало жить, пока будет жив хоть один из них, – на этом настаивал Старки.
Там, в горном лесу, они делали все то, чего не могли делать дома. Громко заводили музыку шестидесятых – «Дорз», «Крим», Хендрикса, «Блайнд фейт», «Эйрплейн». Выпивали уйму пива и бурбона, жарили на гриле толстые говяжьи бифштексы, которые потом съедали с гарниром из свежей кукурузы, вкуснейшими помидорами с юга Джорджии и сметаной. Курили дорогие кубинские сигары. Они получали от всего этого чертову бездну удовольствия.
– Как там говорилось в той старой рекламе пива? Вы знаете, о чем я, – произнес Харрис, когда все они после сытного обеда уселись на крыльце.
– "Лучшего вам не найти", – ответил Старки, стряхивая на выстеленный широкими досками пол пепел с сигары. – Хотя, на мой взгляд, это было дерьмовое пиво. Даже названия не помню. Конечно, я слегка пьян и здорово под кайфом.
Ни один из двух его приятелей этому не поверил. Томас Старки никогда полностью не терял самоконтроль – особенно когда совершал убийство или отдавал приказ о его совершении.
– Мы хорошо потрудились, джентльмены. Теперь можем немного расслабиться. Мы это заработали, – провозгласил Старки и поднял кружку, чтобы чокнуться с друзьями. – Этот маленький праздник мы заслужили честным трудом.
– Еще как заслужили, будь я проклят! – подхватил Харрис. – Пара-тройка войн на чужой территории. Прочие наши подвиги за последние несколько лет. Шутка ли – целыми семьями. Одиннадцать детей на нашем счету. Плюс мы неплохо преуспели и на гражданке, в этой большой и опасной мирной жизни. Я уж точно никогда бы не подумал, что буду грести по полторы сотни штук в год.
