Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
— И даже не загорел?
— Ах, это… Не. люблю я загар, да он на меня и не ложится. А красноту я убрал волшебством. Ерунда.
Живут же люди, думал я и слегка зеленел от зависти. Хотя повесть сия тоже не изобиловала красочными подробностями, но была куда увлекательнее моей. Зубастик побывал в полутора десятках стран, от самых ближних, Керидона и Месфии, до самых дальних, даже, можно сказать, экзотических — Сталлока и Армтиды. Взору его то и дело открывались невообразимые красоты и достопримечательности тамошних земель. Скучать чародею явно не приходилось. Не скажу со стопроцентной уверенностью, что сам жажду отправиться в дальние края, но глянуть хотя бы одним глазом не отказался бы.
— Вот, собственно, и все. Я вернулся и снова в пучине светской жизни, — сказал Изенгрим Поттер.
Салонная тоска на мгновение застила его взор, и я крякнул. Уж кому-кому, а Зубастику горевать нужды нет никакой.
— Да, я и забыл совсем. Заболтался с тобой, притом что куча дел. — Взглянув на часы, Изенгрим всплеснул руками и пролил на ковер остатки джина из стакана. — Бегу, бегу!
— Куда? — поинтересовался я.
— Секрет!
О-хо-хо, какие мы важные стали!
Поттер рванул в сторону прихожей, и пока я вытаскивал себя, похожего на бесхребетного червя, из кресла, успел вернуться.
— Забыл! Я и забегал-то всего на минутку. Хочу пригласить тебя сегодня в «Алмазное заклинание»! Придешь?
— Зачем? — Мое удивление было на сто процентов неподдельным.
Столь же неподдельным было удивление Зубастика. Ему его предложение, невзирая на полную осведомленность насчет моего образа жизни, почему-то показалось естественным.
— Как давно ты не был в клубах? Я спрашивал, и все говорят, что даже забыли, как ты выглядишь!
Я задумчиво замычал. Поттер подошел и похлопал меня по плечу.
— Приходи сегодня в половине седьмого. Посидим поболтаем, посплетничаем. Отметим мое возвращение из путешествия. Ну? Договорились?
— Не знаю даже…
Я силился придумать какую-нибудь причину уклониться от исполнения дружеского долга, но она не придумывалась.
— Хорошо. Приду.
Честно говоря, я никак себе этого не представлял, но врожденное благородство требовало дать именно такой ответ. Зубастик врезал мне по спине рукой и захохотал.
— Молодец. Ты не пожалеешь, клянусь! В конце концов, еще никому не мешало тряхнуть стариной…
— Да?
Изенгрим воссиял с прежней силой, на что я ответил кислой улыбкой, изо всех сил рядящуюся под сладкую.
От моего оптимизма не осталось и следа, а внутренний голос, такой суровый, что кровь стыла в жилах, кое о чем мне напомнил: «Полторы недели тебя никто не беспокоил, даже Гермиона». Я ответил (мысленно): «И что?» Он сказал: «Самое время чему-нибудь стрястись! Немедленно возьми свои слова обратно!»
Не успел я уточнить, какие именно слова, как Поттер очередной тирадой просто сбил меня с ног. Я ощутил, что почвы больше нет подо мной, но вот, странность, продолжал стоять.
Тут же чья-то рука сжала мое плечо. Изенгрим всегда отличался недюжинной силой, о чем он мне и напомнил.
— Браул?!
Чародей произнес это уже в третий раз. Я моргнул, наводя фокус, и его физиономия, эти усики, эти впалые щеки и глаза-иголочки, приобрели необходимую четкость.
— Слушай, по-моему, ты перепил! — сказал Поттер. — Ты похож на дохлую крысу. Ту, которую я однажды засунул за шиворот Гузо Морфейну.
Я пробурчал, что помню тот эпизод (вопящий от ужаса толстяк предстал перед моим мысленным взором, словно это было вчера), и попросил Изенгрима повторить, что он сказал несколько ранее.
— Талула передает тебе горячий привет, Браул!
Оказывается, я не ослышался.
— Тебе надо прилечь, — сказал чародей. — На вечеринке ты мне нужен в хорошей форме.
Я вновь почувствовал, что пол уходит у меня из-под ног, и в поисках опоры протянул руку в сторону вешалки для одежды. Полагаться на нее, как тут же выяснилось, не стоило. Сплясав танец в попытке восстановить утраченное равновесие, я выпрямился, выпятил грудь и убрал с воротника пылинку. На все про все у меня ушло секунды полторы.
Зубастик внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на вешалку, растянувшуюся на полу. Свой макинтош и шляпу чародей успел взять незадолго до катастрофы. Его губы сложились в нечто скептическое.
— Талула? — пропищал я. — Она так сказала? Именно привет? Горячий?
Изенгрим слегка рассвирепел.
— Прекрати извиваться! — рыкнул он. Видя, что сам я прекратить не могу, Зубастик решил сделать это лично и схватил меня за плечи. — Ты что, свихнулся?
— Нет. Впрочем, не вполне уверен…
— Оно и видно. — Взгляд Изенгрима был, что называется, изучающим. Наверное, сейчас он думал, не поступил ли опрометчиво, пригласив меня на вечеринку. — Может быть, это и есть оборотная сторона твоего существования? — спросил он.
— А?
Изо всех сил я старался сосредоточиться, но мысли о Талуле спутали мне все карты. Логика момента ускользала.
— В уединенной обстановке твой разум, похоже, дал трещину, — заключил Изенгрим.
И почему все вокруг говорят одно и то же? Даже Квирсел не устоял перед соблазном и выдвинул такую же гипотезу. Значит ли это, что настала пора пересмотреть некоторые аспекты моих жизненных устоев?
Чтобы закончить этот разговор, мне понадобилось употребить все силы. Стараясь сохранить прежний статус-кво, я заверил Изенгрима, что сегодня ровно в половине седьмого буду в «Алмазном заклинании», после чего услужливо открыл перед ним входную дверь.
Изенгрим Поттер подарил мне на прощание еще один взгляд и упал в объятия дождя.
Я двинулся в глубь дома и двигался так до тех пор, пока не оказался в спальне на втором этаже. Там рухнул на постель и лежал, словно подстреленный вальдшнеп.
В таком виде и нашел меня Квирсел.
Глава 4
Мопс появился из ниоткуда и перепугал меня до полусмерти.
— Голосить абсолютно незачем, — сказал чародей, устраиваясь на подушке. За два месяца он успел хорошо изучить арсенал моих реакций, не такой, как выяснилось, и обширный, а потому мое взбрыкивание на него впечатления не произвело. — Тебе известно, что ты издаешь за сутки в среднем гораздо больше воплей, чем среднестатистический эртиланец?
Я отодвинулся к дальнему краю своего ложа.
— Ты далеко обскакал даже впечатлительных девиц, склонных кричать по каждому поводу и падать в обморок даже от самой незначительной дурной вести, — заметил Квирсел.
Я ответил, что плевать хотел на всех девиц, вместе взятых. А про себя добавил: «Кроме одной!»
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
