– Приходилось, – коротко ответил он после всей этой неторопливой процедуры.
– Расскажи, – присоединился к просьбе Вурц.
В ситуациях, когда они находились на отдыхе, Леша всегда приковывал внимание Андрея своими медленными, но очень точными движениями, которые казались просчитанными до мельчайших деталей. Вот и в этот раз он деловито отставил кружку, чуть заметным движением слегка прижав её к пожухлой листве, затем поглубже укутался в теплую накидку – предмет зависти остальных: такая была только у него и он не признавался где её раздобыл; точными движениями подтянул завязки и вновь взглянул на Андрея.
– Тоталитарная контора, – медленно проговорил он, снова беря в руки кружку. – Управляется одним параноиком и его ручной стаей цепных псов – таких же параноиков. У них сильная, хорошо вооруженная и обученная армия, укрепленные города, есть сложное технологичное производство. Для граждан есть все необходимое: пища, жилье, работа, даже медицина и образование. Для всех остальных – ничего. Столица – Спарта, поначалу была большой военной базой. Солдаты, которые её удерживали, вступили в «Новый порядок» и стали основой его армии. Есть ещё Енакиево – так назвал свой город один из основателей организации, в прошлом беглый олигарх из Украины. После передела власти он прилизался к новому лидеру, поэтому в Енакиево власть сохранил, а все остальные потеряли головы. И последний, о котором я знаю что-то, кроме названия – Цех. Это большой химкомбинат, уцелевший после катастрофы и быстро прибранный к рукам «Новым порядком». Потом его решила отобрать гильдия. Была серьезная война, но в итоге как-то договорились. Правда, на тот момент от города рядом с комбинатом мало что осталось. По сути, теперь сам комбинат является и городом, и производственным центром. Есть ещё три города, но по ним ничего сказать не могу – знаю только названия.
– Как так, что город развалили, а комбинат уцелел? – удивился Толик.
Леша взглянул на Толика, как на умственно отсталого. Вместо него нетерпеливо ответил Вурц.
– Потому что он всем был нужен, Толян. Воевали за него, потому его нельзя было разрушать.
– Хм… – многозначительно промычал Толик, громко отхлебывая чай.
– Что можешь посоветовать? – поинтересовался Игорь. – Какие-то уловки в общении с ними, хитрости?
Алексей взглянул на него, слегка приподняв бровь, будто был удивлен нелепостью заданного вопроса.
– Нужно оторвать с лобового стекла наклейку торговцев, – ответил он. – По понятным причинам в «Новом порядке» её не любят. А в остальном, когда будете там – следите за тем, что говорите, а лучше вообще не говорите ничего. Даже друг другу.
– Звучит так, будто с нами не собираешься, – заметил Толик.
– Так и есть, – отрезал Алексей, чем вызвал всеобщее удивление.
Андрея захлестнуло возмущение от смысла фразы и тона, которым она была сказана. И действительно: казалось бы, такой опытный специалист, как Корнеев, не должен давать повода для нарушения дисциплины и подрыва авторитета командира. Леша и сам это понял, мысленно сделав себе замечание, что перестарался со своей скрытностью и желанием быть автономным.
– Как это понимать? – стараясь тоном не выдать своего недовольства, спросил Андрей.
Алексей вновь отпил чаю, глядя перед собой, и некоторое время молчал, тем самым подогревая всеобщее напряжение.
– Мне нельзя в города «Нового порядка», – объяснил он.
Взгляды присутствующих были прикованы к нему, и он понял, что без объяснений не обойтись.
– Если меня кто-нибудь там узнает – казнят, – коротко добавил он.
– За что? – поинтересовался Игорь.
Алексей оставил вопрос без ответа, позволяя каждому додумать самому. Он не был шутником и все уже хорошо это знали, но Андрей не мог проверить правдивость его слов и потому находился в некотором замешательстве. Такого короткого объяснения было маловато, и все бойцы это чувствовали, но что-то сделать с этим мог только командир, а он предпочел промолчать.
Через минуту Вурц бросил очередную свою забавную фразу, развеселив компанию, и про Алексея забыли. Все, кроме Андрея, для которого Корнеев был окутан вуалью загадочности и потому представлял большой интерес с точки зрения профессионального опыта.
Ему было недостаточно тех коротких обрывков информации, которые дал Корнеев, поэтому ночью, когда настала очередь Леши и Кирилла охранять лагерь, Андрей, ссылаясь на бессонницу, предложил Черенко поменяться, на что тот с радостью согласился.
Корнеев все видел и все понимал. Этого лиса было нелегко провести.
– Чего хочешь? – тихо спросил он, когда Кирилл ушел, а Андрей подошел ближе.
– Хочу поговорить про «Новый порядок».
Алексей промолчал, ожидая дальнейших вопросов. Андрей правильно расценил его молчание.
– Почему тебе нельзя в их города? Что ты сделал? – шепотом спросил он.
– Какое отношение это имеет к делу? – вопросом на вопрос немедленно ответил Леша.
– Никакого, – смутился Андрей. – Просто интересно.
– Если это все, что ты хотел спросить, тогда лучше иди спать. Я здесь и сам справлюсь.
Его слова прозвучали как добрый совет, а не как язвительное «отстань», поэтому Андрей стоял в растерянности, не зная, что делать дальше, и злясь на себя за то, что заранее не продумал свои вопросы. Холодная и деловитая манера поведения Леши притягивала его, словно магнит, заставляла постоянно следить за Корнеевым, за его движениями, мимикой, жестами, манерой речи. Андрей хотел перенять у него всё: все навыки, все умения, все знания, даже манеры. Он хотел стать таким же, как Лёша: всегда внешне холодным, спокойным, внимательным, рассчитывающим каждое действие и слово. Это будет гораздо проще сделать, если наладить с Корнеевым доверительные отношения, но это оказалось отнюдь не просто.
– Почему ты такой скрытный? – разочарованно бросил Андрей. – Неужели нельзя хотя бы раз нормально поговорить?
Корнеев взглянул на командира. При всех своих достоинствах, он по-прежнему оставался молодым, не умудренным жизненным опытом и шрамами пацаном. С чего вдруг Леша должен был с ним разговаривать? И тем более раскрывать ему свои секреты? За долгую, полную опасностей жизнь, он усвоил множество уроков: некоторые на опыте других, другие – на их крови, а несколько – на своей собственной. И один из них был такой: пока о тебе ничего не знают – у тебя нет слабостей.
Но Андрей привлекал его своими честностью, человечностью и голодом к самосовершенствованию. Он умел собраться и сосредоточиться, а в дополнение к этому был ещё и очень способным. Все это напоминало Алексею его самого.
По поводу скрытности… Он не чувствовал вообще никакой необходимости в общении с кем-либо и уже давно преодолел потребность выговориться, сумел заглушить и уничтожить её, как и большинство других своих слабостей. Все тяготы и проблемы он научился прятать глубоко в себе, складывать в темные уголки, где они никогда не попадались ему на глаза, и долгое время это работало. Пока однажды груз навалившихся и глубоко похороненных проблем не приумножился самым страшным ударом, навсегда оставившим незаживающую рану на сердце. Именно тогда он почти сломался. Бросив всё, Леша исчез, спрятавшись от мира в деревенской глуши, из которой его вернул к жизни именно этот совсем ещё зелёный парень.
