Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
На лице Олуха появилось выражение, которое можно было охарактеризовать как удивленное возмущение. Это обычно случалось, когда он не был до конца уверен, не издевается ли кто-нибудь над ним. Игнорируя орущих стражников, я подошел к нему поближе.
– Если снова речь пойдет о мануфактуре на Широкой…
– Чего? – удивился Олух, и я сразу представил, как медленно начали вращаться шестеренки под его черепом. – Нет, речь не об этом. У вас есть кое-кто, и он – мой!
Один из стражников явно не собирался уважать конфиденциальность нашей беседы и подошел вплотную, вероятно, с намерением высказать мне свое мнение о нашем поведении. Олух, которому и так нелегко давалась членораздельная речь, не любил, когда кто-то затрудняет его усилия и отвлекает своим перемещением. Он развернулся к стражнику и издал протяжный, предупреждающий рев. Истинно животный, атавистический характер подобного поведения подействовал более эффективно, чем какие бы то ни было слова или отсылки к воинскому званию. Самый крупный самец в стае только что показал другой особи, где его место. Стражник повернулся и ретировался в участок, ни разу не оглянувшись. Его товарищи еще мгновение колебались, оглядывались по сторонам, будто оценивая свои силы, а затем последовали примеру коллеги.
– Я вижу, что ты относишься к Страже с такой же симпатией, как и я, – обратился я к Олуху непринужденным тоном.
– Все стражники – придурки, – ответил он красноречиво.
Здесь стоит заметить, что сбежавший в ужасе стражник был на полголовы выше меня, а это значит, что я, по сравнению с Олухом, вообще выглядел карликом и не чувствовал себя комфортно в его компании. Разумеется, я не собирался ему это демонстрировать, хотя сомневаюсь, что Лаццала купился на мою напускную уверенность.
– Чем могу помочь, друг мой? – я спросил, глядя куда угодно, только не на Олуха. Чтобы смотреть ему в глаза, мне пришлось бы, как идиоту, постоянно задирать голову вверх, а это лишило бы меня остатков достоинства.
– Ротхар. Мне нужна его голова.
– Я знаю об этом уже месяц. А ты все это время знаешь, что он нам нужен.
– Не нужен. Он уже сказал, что знает. Я хочу его.
– Однако многие жители по-прежнему доверяют Ротхару и передают ему много ценной информации. Твоя ненависть к нему играет здесь немалую роль. Ты проделал большую работу, сообщив всем, кто хотел услышать, что мечтаешь убить его, и теперь людям трудно поверить, что Ротхар может быть нашим информатором. Вообще-то я должен поблагодарить тебя, из-за твоих угроз в его адрес Ротхар стал нам чрезвычайно полезен.
– Дайте его мне, или я сам возьму.
– Вот это вряд ли. Тебе известно, что Ротхар находится под нашей защитой, и об этом также знает твой командир. Но обещаю, как только Ротхар перестанет быть нам полезным, мы предоставим его тебе на блюдечке, и ты сможешь сделать с ним все, что захочешь.
– Не. Люблю. Ждать.
– Я в этом не сомневаюсь. И всё же ты не получишь Ротхара, пока мы с ним не закончим.
Олух взревел снова, но уже как-то без энтузиазма. Потом пожал плечами, кинул на меня зловещий взгляд и удалился, не попрощавшись. Я обернулся в сторону часовых, которые все это время стояли непоколебимо, охраняя вход в особняк. Я собирался задать им пару вопросов, но, взглянув в их лица, передумал. Эти ребята не испытывали ко мне в этот момент особой симпатии. Им пришлось сдерживать разъяренных стражников, пока офицеры наверху развлекались метанием помидоров.
Мне было немного стыдно за свое безответственное поведение, но я не сомневался, что окажись у меня в руке помидор, я бы кинул его в участок. Однако, поскольку я уже исчерпал выделенный мне запас овощных снарядов, не осталось ничего другого, как отправиться на встречу с Никой. Я шел легким шагом, чувствуя себя прекрасно в новых ботинках, которые пару дней назад я выиграл в карты у Гиены. Я нагло жульничал во время игры, и от этого мое новое приобретение казалось еще удобнее.
По дороге я размышлял над нашими сложными взаимоотношениями с Городской стражей. С виду может показаться, что Стража, Седьмой полк и эрейская армия образуют единый фронт, но это, конечно же, видимость. В действительности раздел проходил по четко очерченной линии: местные – чужие, или точнее: оккупированные – оккупанты. Наш полк и эрейская армия, как подразделения, состоящие из людей, родившихся за пределами Каэлларха, составляли инородное тело, оккупационные войска. В свою очередь, Городская стража, хотя и оставалась под контролем губернатора и сотрудничала с оккупантами, состояла только из местных, а ее офицерский состав традиционно происходил из богатых мещанских семей Д’уирсэтха, те же были сердцем и кошельком сопротивления. Королевские войска, разумеется, вербовали в родной Эрее, и если в Каэллархе и проводился какой-то призыв, то таких новобранцев отправляли на противоположный край Королевства, чтобы избавить от соблазна присоединиться к восстанию.
Как в губернаторском дворце, так и в Цитадели, где размещался Генеральный штаб графа де Верде, прекрасно понимали, что Городская стража представляла собой многочисленное, хорошо организованное и вооруженное подразделение, которое в случае начала восстания без колебаний выступит против эрейской администрации. Вы спросите, почему же тогда Стражу не разогнали на все четыре стороны? Из политических соображений, разумеется. Долгое время губернаторский дворец проводил мягкую политику и даже предоставлял местным ограниченную автономию. Ключевым принципом этой политики было сохранение правоохранительных служб в руках туземцев. Из этого вытекали два очевидных преимущества: местные жители меньше хорохорились, если их арестовывал земляк, а эрейской армии не приходилось тратить много времени на отлов мелких воришек и изгнание бродяг, что позволяло им полностью сосредоточиться на своем истинном назначении, то есть на политических преследованиях. Все выигрывают, не так ли? А как быть с тем, что в случае бунта Стража может представлять большую опасность для королевской администрации? Во дворце губернатора никто всерьез не рассматривал возможность восстания, полагая, что уступки, на которые они согласились, полностью удовлетворят население. В Цитадели же относились к проблеме иначе. Граф считал, что всеобщий мятеж – лишь вопрос времени, и уже разработал сценарий усмирения Городской стражи на случай возникновения каких-либо тревожных сигналов. Де Верде всегда предполагал худшее. Я очень ценил это его свойство.
– Ника ждет тебя, – вырвал меня из раздумий чей-то голос.
Я поднял голову. Это был Винон, человек из моей роты, которого как раз поставили в караул у монастырских ворот. Я так углубился в свои размышления, что совершенно перестал обращать внимание на то, что вокруг меня происходит, и даже не заметил, как прибыл на место. Такое поведение чревато. Теоретически я находился в безопасной зоне, контролируемой полком, но так недолго выработать у себя дурную привычку. А потом человек даже обернуться не успеет, как получит ножом под ребро, возвращаясь в казарму из борделя.
– Знаю, – бросил я Винону в ответ и прошел через ворота.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
