— Сущность? Дьяволицы? — прищурилась я, двигая компьютерной мышкой по столу.
— Что ты там делаешь? Нет, нет! Не отключайся! Все, не буду больше, — протестовала Оксана. Я услышала, как захныкал Арсений.
— Иногда так и хочется прищемить твой язык.
— Мой язык истину говорит. Не понимаешь ты ничего, — улыбнулась Оксана. — Ладно, пойду укладывать спать Арсения, капризничает уже. Созвонимся.
— Пока. Поцелуй от меня сына и мужу привет, — послала воздушный поцелуй и выключила скайп.
Просмотрев свою электронную почту и зайдя в социальные сети, ничего для себя интересного не увидела. Выключила компьютер и пошла мыться. Мама с бабушкой ушли в комнату. Не стала к ним заходить.
Стоя под струями горячей воды, я снова размышляла о разговоре с мамой. Оксана права, зачем тянуть? Я для себя все решила. Мама тоже должна меня понять. Почему она не дает мне право выбора в своей жизни? До Владимира ехать всего лишь два с половиной часа — это маленькое расстояние. В любой момент приеду к ней. Да и сама она сможет, наконец, жить для себя. Так. Завтра и поговорю вечером, когда она придет с работы. У нее много сейчас клиентов, и свои постоянные есть. Она ас своего дела.
Глава 2
— М-м-м, пирожки, — не успев толком проснуться, протянула я распевно, уловив аромат свежей выпечки.
Бабушка никогда не изменяла своей традиции: печь пироги и плюшки по выходным дням. Специально для нее мы с мамой купили хорошую хлебопечку. Сладко потянувшись в кровати, я приняла вертикальное положение, чтобы окончательно прогнать сон. Часы показывали половину десятого утра. А синоптики не обманули: сегодня будет ясная, солнечная погода — на небе ни облачка. Сняв пижаму, я надела шорты и футболку.
— Бабуля, как вкусно пахнет, — чуть ли не промурлыкав, сказала я, нюхая тёплый пирожок, который держала в руках. От него исходил лёгкий запах ванили и сладкой пудры. — Такими темпами я поправлюсь.
С удовольствием откусила кусочек.
— Кушай, Машенька. Я знаю, как ты любишь мои пироги, — улыбнулась бабушка, закладывая в печку новую партию. — Для вас же стараюсь. Только не вижу никаких изменений в тебе. Ни в коня корм, тростиночка моя.
— Бабуль, зато плюс есть. Я могу кушать сколько моей душе будет угодно и не располнею, — налила себе долгожданную кружку кофе.
— Молодежь, — покачала головой бабушка. — Все то вы не о том переживаете, диеты придумываете. Для здоровья ведь это плохо. В печке сейчас твои пирожки с шоколадной начинкой.
Бабушка села напротив меня и с умилением наблюдала, с каким аппетитом я ела.
— Спасибо! Обязательно съем.
Бабушка знала, что шоколадная начинка для меня слабость.
Я очень люблю шоколад. И именно темный. Но, кроме того, что люблю поедать его, мне нравиться еще пользоваться гелями для душа и шампунями с запахом шоколада. Я, конечно, не постоянно пользуюсь ванными принадлежностями с таким запахом, но чаще ими. И в моей одежде преобладал коричневый цвет. Мама удивляется моему пристрастию к шоколаду. Вот нравится он мне и все тут. Оксана не разделяла моего вкуса в отношении выбора этой сладости, так как я ела исключительно горький шоколад, а она его терпеть не могла.
— Маша, вот смотрю на тебя и не верю, что ты такая взрослая стала. Недавно ползала по полу, делала первые шаги. И мы с твоей мамой так радовались за тебя, — прослезилась бабушка.
— Ну, бабуля, ну что ты, — тепло посмотрела на нее, положив ладонь поверх её руки. — Это же должно было случиться, правда?
— Да, милая. Но для меня ты всегда будешь маленькой, — бабушка вытерла скатившуюся слезу.
— Не плачь, ба. А то я тоже сейчас заплачу, — скривила я губы.
— Не буду, внучка, не буду, — она положила другую свою ладонь поверх моей и слегка сжала. Моя бабуля самая хорошая на свете.
— Мама давно уехала? — спросила я, допивая кофе.
— Час назад где — то, — вздохнула она. — Вчера Павел звонил.
Павел — это сын бабушки, который старше мамы на пять лет, следовательно, — мой родной дядя. Свою жизнь он обустроил в Санкт — Петербурге. Он влюблен в этот город, у него там свой бизнес сейчас, семья. У меня есть двоюродный брат — Леша двадцати четырех лет, женился недавно. Не знаю по каким причинам, но моя мама не была особо в тесном общении с семьёй дяди. Приезжал сюда он не часто — некогда ему. А когда удавалось вырваться, то гостил не более, чем два — три дня. Но всегда звонил, интересовался, как наши дела и предлагал свою помощь, которую мама всячески отвергала. Он ведь родной ей брат, что за негатив часто слышу в её словах о нем? Иногда мне просто кажется, что она ему завидует. Но никто же не виноват, что мама так живёт. Никто же ей не мешает жить так, как ей хочется. Она порой заставляет меня думать, что в её неблагополучных отношениях с мужчинами виновата я.
— Мама разговаривала с ним? — сразу поинтересовалась я. Вот мы с дядей очень хорошо ладим, он такой добрый, веселый и простой. Когда я ему рассказала о Владимире, то он меня поддержал. Возможно, мама ещё и из — за этого на него злилась.
— Да, разговаривала. Павел сказал, что сможет через недельку приехать к нам в гости.
— Да? Вот здорово! Давно не виделись, — обрадовалась я.
— А я то, как рада, Маша. Совсем мало видимся. Никто не знает сколько мне дано ещё прожить.
— Так, бабушка, не начинай. Ты у нас крепкая, долго ещё проживешь. Спасибо за вкусный завтрак. Пойду потихоньку собираться гулять, — сказала я, вставая со стула. Бабушка вынимала шоколадные пирожки из печки. — Потом съем.
Погладив, встретившегося в коридоре Черныша, я направилась в ванную. Приведя себя в надлежащий освежающий вид, я открыла свой шкаф. И что же я надену? Мой взгляд упирался на платья, аккуратно висевшие на вешалках. Что — то подсказывает мне, будет жарко к полудню, да и настроение мое лёгкое и воздушное. Конечно, мой шкаф не ломился от изобилия вещей, но выбор был хороший. Остановилась я на коричневом коктейльном платье в горошек, приталенным белым широким поясом, и к нему — белый пиджак с рукавом три четверти. Сделав себе неброский макияж, я повертелась возле зеркала. Волосы оставила распущенными.
— Сейчас бы Оксана сказала: «бесподобно!» — я сделала реверанс.
Позвонив Вере и предложив погулять сегодня вместе, в ответ услышала только сипение. Ну как можно заболеть в такое время ангиной? Так может только Вера! Пожелав ей скорейшего выздоровления, я достала из шкафа черную сумочку — клатч и, положив в неё телефон и кое — что по мелочи, направилась в прихожую. Не стала одевать туфли на высоком каблуке, обошлась туфлями — лодочками, все — таки от пешей прогулки устанут ноги. Последний штрих: взяла с полки любимую туалетную воду Chocolat, подаренную Оксаной. Пшикнула в воздух и покрутилась в облаке запаха, чтобы он равномерно осел на меня. Наверно, я сумасшедшая, но ничего не могу с этим поделать, обожаю бархатистый терпко — сладкий вкус с нотками цитрусовых фруктов.
