Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
— Особо не практиковал. Но, думаю, связать пару слов смогу, — посмеялся я.
— Я серьезно спрашиваю, мне не до шуток, — осадил меня Мартов.
— Помню, все нормально. Спецтермины нужно подтянуть, если надо. Остальное в норме, — перешел на официальный тон я.
— А ты терпеливый, полковник, — начал строить мосты Виталий Андреевич. — Не интересно, куда едем?
— Не дальше планеты Земля, — отшутился я.
Мартов рассмеялся.
— Оптимизм — это хорошо. Дети есть? — задал вопрос Мартов, чтобы поддержать беседу.
— Вы же читали мое дело, — ответил я и пристально посмотрел на генерала.
Он замолчал и отвернулся к окну.
— Самоизоляцию народ как-то не очень соблюдает. Смотри, — Мартов кивнул на снующих туда-сюда людей, наплевавших на предписания. — Без масок вон ходят толпами, вот уж точно: дуракам закон не писан. Что-нибудь смотрел по пандемии? — спросил он.
Конечно, я многое смотрел. Сейчас хочешь, не хочешь от темы коронавируса убежать было невозможно. Она догоняла из каждого утюга. И многое у меня вызывало вопросы. И по этой самоизоляции, и по обязательной социальной дистанции в полтора метра. Почему именно полтора? Не два, не десять? Кто и зачем придумал этот «поводок»? Вирус — не живая частица и не клетка, он не умеет летать, в противном случае мог бы самостоятельно передвигаться на десятки или даже сотни метров. С Мартовым делиться своими мыслями не стал.
— Да, смотрел, читал много чего, — отвечал я.
— Через пару месяцев люди смекнут, что вся эта коронавирусная истерия была не что иное, как фикция. Многие сейчас воют, мол кризис, денег нет, ай-ай-ай, а кризис-то разразится осенью, ну и все, — сказал генерал и замолчал.
Мысль генерала меня заинтересовала, но не до той степени, чтобы проявлять к ней прямой, детский интерес типа примитивного «а дальше?»… Поколение молодых агентов, оперативников, недавних выпускников, тех, кто не слышал про 48-е компьютеры, не играл на «Сеге» в «контру», заставляя Рембо с винтовкой в руках бегать по экрану телевизора, иногда черно-белого, издавая звуки «пиу-пиу-пиу», так вот это поколение слишком быстрое. Раньше как было? К источнику присматривались, проверяли, обхаживали, восемь-десять не самых частых встреч, и лишь потом какие-то заходы на вербовку, а теперь? А теперь все летит, человек желает получить оценку своей деятельности чуть ли не мгновенно, фотка/пост — лайк, фотка/пост — лайк. Плюс клиповость мышления. И все это сказывается на работе. Если ты обычный, как говорил один из моих учителей Александр Александрович Зиновьев, человеко-чайник или что-то близкое, наверное, такая скорость вполне оправданна, что-то не ясно — сразу в лоб вопрос. Для опера такая скорость может быть категорически опасной. В таких делах нужно действовать очень осторожно. Замолчал? Пусть помолчит. Он же не олигофрен затыкаться на половине мыслительного пути. Замолчал, значит, по каким-то причинам не хочет продолжать. Настаивать — значит проявить заинтересованность, спалиться, короче. Главное в нашем деле — ниточка. Маленькая, пусть даже не очень прочная, но с которой можно будет начать. Обрывать, впрочем, беседу тоже глупо, нужно просто перескочить на параллельную лыжню.
— Оппозиция голос подает все громче, — спокойно и безразлично проговорил я.
— Этим мудозвонам пасти заткнут, — резко и раздраженно гаркнул генерал.
— Да ладно, Телеграм вон уже пытались заблокировать, а толку? — усмехнулся я. — Только рекламы добавили, закроют Ютуб, полезут туда все массово, — я плавно раскручивал диалог.
— Пересажают пару десятков, остальные обоссутся, — отмахнулся рукой генерал. — Знаешь про поездку нашей делегации в Китай в начале февраля за «живым» вирусом? — сменил тему Мартов.
— В смысле «нашу»? Грушники летали? — удивился я.
— Да, один наш был. Отшили, ничего не дали. Больницы не показали, про лечение не рассказали, впустую время убили, — генерал раздосадованно хлопнул себя по коленям.
— Хотели китайцев на раз-два взять? Глупо было в это верить. Тут явно: дружба дружбой, а табачок врозь. Я так понимаю, кто сейчас первый вакцину создаст, тому все должны будут. Китайцы в этом плане люди выдержанные. Их на мякине не проведешь.
— А может быть… — генерал сделал паузу, — знали про нашего человека? — спросил он.
— Знали, не знали… Какая разница? Я же вам говорю, они так просто ситуацию, в которой можно заработать, не отдадут. Не та ситуация, лучше вообще никого не пустить. Вы же лучше меня понимаете.
— Да, ситуация сложная.
— Значит… — хотел было продолжить я, но осекся, почувствовав, что генерал не хочет разговаривать при посторонних. Водитель водителем, а секретность никто не отменял. Через некоторое время я почувствовал, что генерал смотрит на меня.
— Ну так что, смотрел что-нибудь по коронавирусу? — снова спросил генерал.
— Да, смотрел Квачкова. Он говорит, нет никакой пандемии, мол, грипп какой-то, ОРВИ, что все в пределах обычной статистики вирусных заболеваний.
— Дед из ума вышел, несет всякую чушь. Люди мрут кругом, а у него, видите ли, обычная заболеваемость, — распалился Виталий Андреевич.
Складывалось впечатление, что Мартов испытывал какую-то личную неприязнь к полковнику ГРУ Квачкову.
— Владимир Васильевич — мой земляк, кстати, — решил поддержать беседу я. — Не то чтобы полный земеля, но мы из одних мест: я с Хабаровска, он с поселка Краскино Приморского края.
Мартов никак не отреагировал на эту новость. Видно было, что ему эта информация безразлична. Мы ехали минут сорок. Зарулили куда-то в районе храма Христа Спасителя, точнее, за Гоголевский бульвар. Высокие массивные ворота нас впустили без досмотра документов. Машина затерялась в ряду таких же типовых. «Служебные», — подумал я.
Мы попали как будто в колодец: три десятиэтажных здания и ворота соединялись в кольцо, где самой низкой стороной были ворота, через которые мы как раз въехали.
— Иди за мной, — скомандовал генерал.
Мы шли вдоль здания, располагавшегося напротив ворот. Я молча следовал за генералом.
Зашли внутрь, он предъявил свои документы.
— Это со мной, — показал он на меня и протянул какую-то бумагу формата А4.
— Мобильные телефоны сдайте в блок, — капитан на посту показал его местонахождение.
Несмотря на то что у офицеров ГРУ отечественные мобильные телефоны, защищенные от любой прослушки, фактически миниатюрные ЗАС — засекречивающая аппаратура связи, — проносить даже их с собой запрещено. Внутри не было ни телефонов, ни компьютеров, подключенных к интернету.
Странны две вещи. Первое — почему генерал обо мне сказал «это». Ибо «это» означает «оно». И второе — почему у меня не спросили документы? Ответ, как я понял, был в листе, который показал генерал. То, что мои документы не спросили, означать могло только высокую степень секретности предстоящей операции. Это как если бы при входе на секретный объект показали что-то еще более секретное. «Началось», — подумал я.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
