Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Раз уж Мелани так разочарована во мне, то и я не сильно обрадовалась, когда обнаружила вместо стройных рядов туго натянутых белых брезентовых палаток, которые рисовались в моем воображении при слове скаутский лагерь, какие-то вшивые нейлоновые шалаши поносного цвета. По заверениям Мелани, этот искусственный высокотехнологичный материал более практичен, чем старый добрый тент из брезента, и в современной палатке нам будет теплее и удобнее.
– Но другие палатки такие красивые! – вздыхала я и любовалась на белеющие тенты на другом конце поля, пока Мелани пыталась руководить мной и еще пятнадцатью перевозбужденными девочками, чтобы мы установили наконец-таки свои палатки. «Как могут эти ужасные нейлоновые мешки быть более удобными, чем те волшебные белые тенты, которые так и просят, чтобы их украсили флажками, накидали в них подушек и обвили лампочками-гирляндами!»
– Эллен, отставить! – скомандовала Мелани. – Вы путаете скаутский слет с модным показом Cath Kidston. Здесь у нас царит боевой дух в стиле генерала Баден-Пауэлла.
В стиле генерала? Ах вот оно что! Только сейчас до меня дошло, что это просто был не мой стиль, и, вероятно, поэтому меня вычистили из рядов скаутов тогда, много лет назад. Тут же у меня в голове зашевелились бунтарские мысли, что если уж кому и посчастливится распутывать тайны или противостоять козням злоумышленников, то только тем счастливчикам, что расположились в очаровательных винтажных брезентовых палатках.
Суббота, 6 августа
Сегодня я точно поняла, что не люблю лагерь и походы. Лагерь, по сути, это когда спишь в чистом поле. Спать в чистом поле хорошо, когда тебе двадцать два и тебя штырит от пятнадцати бутылок сидра, лошадиных доз сомнительной дури и ты пляшешь как очумелая под рок 90-х, если не так, то кто вообще согласится идти спать в чисто поле, если можно спать дома на удобной кровати? Так еще кому придет в голову спать в поле, если эта голова трезвая как стеклышко? Непонятно. В поле не найдешь розетки, чтобы утюжок для волос включить. Но с другой стороны, и голову там тоже просто так не помоешь, и грязные волосы висят сосульками от кожного сала, так что не без нюансов. Мне кажется, что в волосах у меня завелся жук. Чувствую, как что-то там шевелится. Мелани не понравилось, когда я разбудила ее посреди ночи и попросила посмотреть, нет ли у меня в волосах какого-нибудь клеща. Она просто сказала мне не паниковать и лечь обратно спать, потому что в Британии нет ядовитых клещей. Она не проявила никакого сочувствия, когда я захныкала, что у меня, возможно, аллергия на клещей, но это не точно, потому что раньше у меня клещей не было. Боюсь, что Мелани не раз пожалела, что разрешила мне поехать с ними в лагерь, а уж как я жалела, что решила поехать с ними в лагерь, и не описать. То, что здесь творится, это вам не фестиваль в Гластонбери и совсем не то, что я нафантазировала себе, начитавшись рассказов про Великолепную пятерку. Все здесь не так, даже грязь не такая, как нужно.
Нет здесь и костров с дымком, на которых можно коптить сосиски. Вместо них стоит злопыхающая газовая плита, которая норовит спалить мне брови каждый раз, когда я ее включаю. Это будет пострашнее, чем включать горелку Бунзена на уроках химии в школе. Но я не жаловалась на это Мелани, потому что, судя по тому, как она отреагировала на жука у меня в волосах, и сколько раз ей приходится за ночь вставать и бежать успокаивать расстроенных скучающих по дому девочек / пресекать полуночные посиделки / лечить кого-то от поноса в три часа ночи, потому что этот кто-то объелся шоколада, лезть к ней со своими опаленными бровями было бы излишне. Несмотря на это, я восхищаюсь Мелани, хотя где-то внутри я подозреваю, что она назначила меня дежурной по газовой плите в надежде, что я когда-нибудь подожгу себя и тем самым избавлю ее от своей беспомощности. Она справляется со всем лагерем, и даже когда некоторые скауты становятся совсем невыносимыми, она не теряет самообладания и не посылает их в лес, хотя я бы на ее месте давно отправила бы этих дур на три буквы. Она не прикладывается к фляжке с джином, что было бы моей спасительной стратегией, будь я на ее месте. Я вижу теперь, что для такой роли требуется действительно особый человек с особым складом характера и боевым духом, как у генерала Баден-Пауэлла.
Я всегда самонадеянно думала, что во время Второй мировой войны показала бы себя с самой лучшей стороны, – ведь я настоящий боец и могла бы выступать в качестве вдохновляющего примера, была бы заводилой и запевалой, а военная форма сидела бы на мне как влитая, но сейчас я понимаю, что если бы я жила в то время, то от меня было бы мало толку, а вот такие женщины, как Мелани, голыми руками могли бы возвести бомбоубежище и защитить других женщин и детей от врага.
Нет здесь и фальшивомонетчиков с контрабандистами, что тоже неплохо, потому что девочки в скаутском лагере больше интересуются сплетнями, которые они обсуждают, когда идут толпой в туалет, или же контрабандными конфетами, которые они поглощают в огромных количествах. Было здесь соревнование по стрельбе из лука, Джейн вырядилась как Вильгельм Телль и хотела даже стрелять в яблоко, которое поставила бы на голову Тилли Моррисон, обоих еле отговорили, а также конкурс на лучшее ориентирование на местности, во время которого девочки не могли взять в толк, в чем смысл ориентирования по бумажным картам и ручным компасам, если существуют гугл-карты.
– Ну, – сказала я, – представьте, что гугл-карты кончились.
– А почему это они кончились? – спросила Амелия Бенсон.
– Ну, потому что нет сети, или батарейка в телефоне села, – попыталась я привести доводы, но на девочек они не произвели впечатления.
– Или телефон потерялся, – сделала я очередную попытку.
– То есть телефон мы потеряли, но у нас на руках остался компас и бумажная карта? – переспросила Оливия Браун. – Что-то невероятное, такого не может быть.
– Ну, – начала я слегка заводиться, – а вдруг случился апокалипсис и наступила ядерная зима, гугл-карты исчезли с лица земли, также как и вся человеческая цивилизация, и только ваш отряд остался в живых, и вам нужно добраться до укрытия, пока вы не подохли как все остальные, которые заблудились, потому что не знали, как найти дорогу по бумажной карте и компасу.
От этой картины впечатлительная Миа Робинсон разрыдалась. «Я не хочу оставаться в живых одна!» – рыдала она. «А как же мой хомячок? Он ведь не переживет ядерный апокалипсис?»
– Конечно не переживет, – добила ее Джейн. Тут Миа разрыдалась пуще прежнего и остановить потоки ее слез было невозможно. Пришлось вызывать Мелани, которая начала успокаивать девочку и заверять, что, по ее данным, в ближайшем будущем не планируется никакого ядерного холокоста, и ее хомячок будет жив и здоров, а также ее мама и папа, все живы и здоровы, а мы просто играем в игру, которая называется ориентирование на местности, и все.
Пока Мелани наводила порядок в моем отряде, ее собственная группа по ориентированию не прекращала ориентироваться и откочевала куда-то вглубь леса, где и благополучно потерялась, надо было снаряжать поисковый отряд. В глазах других вожатых читалось осуждение, боюсь, что Мелани в душе уже проклинала меня. Тем же вечером была устроена какая-то общая спевка, где нужно было не только петь впопад, но еще и хлопать в ладоши, а также хлопать в ладоши своего соседа, так что по той силе, с которой Мелани била меня по руке, можно было судить, насколько она меня ненавидит. Надеюсь, что ночью ко мне не полезет жук, а то боюсь, что, если я опять разбужу Мелани, одним хлопком по руке там не обойдется. Вот в Гластонбери, насколько я помню, никаких насекомых не было – это здесь грязь какая-то особенно жирная и привлекает столько живности. Интересно, не слишком ли я старая, чтобы вновь поехать на фестиваль в Гластонбери? Туда можно сорокалетним? Или же я просто помру, потому что не выдержу того бешеного ритма? В том смысле, что я уже не смогу накидываться дурью, потому что как бы уже не комильфо в моем возрасте и положении, а если я буду хлестать сидр в тех количествах, что раньше, то вообще не буду вылезать из туалета, потому что после двух беременностей и родов мой мочевой пузырь уже не тот, да еще туалетные кабинки на таких фестивалях – это же кошмар. Или мне уже перейти в другую возрастную категорию и фестивалить с теми, кому «хорошо за», ну типа дискотеки 80-х. У них там туалеты поудобнее должны быть. Но такие фестивали считаются «семейным отдыхом», и какой смысл бросать своих ангелочков, напиваться в зюзю и вести себя отвязно, если весь уикэнд вокруг вас будут роиться другие семейства со своими детьми. Боже, какая я нехорошая тетя, не люблю чужих детей. Уж Мелани в этом убедилась, и потому она меня ненавидит. Не считая того, что из-за меня она потеряла свой отряд, так еще я нанесла психологические травмы девочкам из своего отряда.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
