Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Графен высунул камеру – коридор вспучился пенящейся массой, поглотившей и свиноморфов, и пушку. Масса твердела на глазах, становясь прозрачной. Графен подошёл к самой границе пены. Комната была заполнена прозрачными пузырями – твёрдыми и хрупкими, как лампочки. Пушка силилась сдвинуть ствол, но клей держал крепко. Посреди помещения в нелепых позах висело три свиноморфа, не в силах пошевелиться и даже вздохнуть. Графен вскинул пулемёт и сделал три выстрела – из-за массивного глушителя они были бесшумны, только углепластиковые гильзы зацокали по полу. Пули пробили хрякам головы, оставив в пузырчатой массе каналы, по которым потекла кровь, Это было похоже на выдвигающиеся в сторону Графена красные стержни.
Он отвернулся и пошёл искать обходной путь. Через несколько суток пузыри деградируют от атмосферной влаги, и трупы опустятся на землю, если, конечно, раньше не прибудет команда зачистки и не промоет помещение тугой струёй ацетона.
Судя по снаряжению, свиноморфы были хеленмарскими военными. Но тогда почему их так мало? Графен проверил журнал вызовов – тот был пуст. Радиосвязь внутри базы работала плохо, но, похоже, другие отряды пока не встретили достойного сопротивления.
Сохраняя бдительность, Александр добрался до командного центра базы – пещеры сорока метров в диаметре. Кое-где подвесной потолок отвалился, обнажив марсианскую породу. За стенными панелями, частично снятыми, виднелись трубы и выпотрошенные лотки – повсюду валялись остатки изоляции. Разбитые экраны, сломанная мебель. В центре было расчищено немного места. Там стояли армейские ящики. Графен насчитал пять спальных мешков. Качество снаряжения – очень высокое. Наверняка, здесь ночевали офицеры. Графен поёжился – с драконами лучше не сталкиваться, особенно в тесных тёмных коридорах помещениях. Он мельком осмотрел вещмешки – мясные концентраты, вода в бутылках, запасные батареи к оружию, военная электроника, молитвенная фигурка Отца драконов Хаяо Кодзимы, боевые стилеты – заострённые кристаллические трубочки. Драконы втыкали такие в своих жертв, чтобы те истекали кровью.
Отойдя подальше, Графен закинул гранату в центр бивака – десятиметровая сфера вздулась по центу помещения, заскрипела, оседая, и вот в свете подствольного прожектора искрился огромный стеклянный одуванчик. Пыль от таких пузырей приводит к болезням лёгких, так что Александр поспешил дальше – перед ним открылся длинный зарешёченный коридор – это были тюремные камеры.
Поселение «Либерти Уан» должно было стать американским обществом в миниатюре. И если на родине сидел каждый тысячный, на Марсе за решёткой оказывался каждый сотый. Вне матушки-Земли социальные процессы протекают острее – и если в США преступника было проще застрелить на месте, то здесь каждый человек был на вес золота. Ровно столько стоит доставить колониста с Земли и обеспечить проживание. А в условиях, когда часто не хватает основного – помещений, воздуха, воды, еды и тепла – люди испытывают постоянный стресс, который не так-то просто снять. Тут нет природы, почти нет животных, выбор половых партнёров невелик и всё строго регулировано. Гражданские бунты первопоселенцев, бывших, по сути, невозвращенцами, показали, что самое страшное для колонии – стихийное восстание. На каждые сто жителей базы надо иметь, как минимум, две камеры, а лучше пять – таким был американский опыт колонизации.
Смотря на решётки, Графен поморщился – это не драконы придумали, они лишь воспользовались тем, что досталось им в наследство. Просто постлюди стали больше сажать и убивать – в Хеленмаре тюрьмы никогда не пустуют.
С пулемётом наперевес он пошёл, проверяя камеры, и скоро наткнулся на первых заключённых, а точнее – на их трупы. Они были убиты в спешке, несколько часов назад – одних упокоили выстрелом в лицо, другим перерезали горло, кого-то свежевали, вырезав крупные мышцы. Драконы были людоедами – они ели людей и зверочеловеков, и даже других драконов – не в ритуальных целях, а чтобы подкрепиться.
Похоже, хеленмарцы хозяйничали тут последнюю пару месяцев, раз успели обзавестись пленниками. Их держали голышом, так что, кто они и откуда, понять было сложно, но все они были базовыми людьми.
Миновав тюрьму, Александр попал в бывший кафетерий, ныне превращённый в пыточную. Ещё одна забава хеленмарской элиты. На пластиковых столах лежали внутренние органы, расфасованные по пакетам. Рядом стоял вакуумный упаковщик и радиационный стерилизатор – считай, готовый консервный заводик.
Помещение было заляпано кровью, со столов свисали ошмётки плоти. В центре комнаты, покачиваясь на цепи, висела девочка лет десяти – крюк входил под рёбра. Её освещал переносной прожектор, словно это была инсталляция на модной хеленмарской выставке.
Графена передёрнуло – во время войны ему многое пришлось повидать, но к мёртвым детям он так и не привык. Убрав пулемёт, он подошёл осмотреть тело. Оно могло быть заминировано, но ловушек он не нашёл.
Графен взял девочку под мышки и снял с крюка. И тогда она застонала – тихо-тихо. Александр чуть не выронил её от неожиданности, но осознав, что ребёнок жив, не стал медлить. Скинув с ближайшего стола всё лишнее, он уложил девочку на холодный сырой пластик и, вытащив из медицинского подсумка чудо-пластырь, запечатал им рану.
Девочка открыла небесно-голубые глаза, окружённые густыми ресницами. Обветренные губы прошептали «пить», и Графен напоил девочку из фляжки.
– Так холодно, – прошептала она, и Александр, достав из подсумка химическую грелку, подложил ей под бок.
– Как тебя зовут? – спросил он. Так его учили: в критической ситуации имя – это ключ к общению.
– Олеся, – ответила девочка слабым голосом.
– Откуда ты, Олеся? – спросил он.
– Луночарский сто двенадцать, – прозвучало как название какой-нибудь мелкой агрофермы или горняцкой станции, коих в округе было без счёта – Кидония была плотно заселена.
– Как ты попала сюда?
– Драконы напали. Убили маму, папу, брата… – девочка всхлипнула и протянула к Графену руки, словно хотела прижаться к нему. Он наклонился, и она обняла его голову.
– Как тебя зовут? – спросила она, и он ответил:
– Александр.
– Вот ты и попался, дебил! – сказала Олеся, а потом стиснула его голову так, что захрустели шейные позвонки. Графен попытался оторвать её от себя, но тут через его мозг прошёл электрически разряд. Он обмяк и повалился на пол. Девочка оказалась сверху. Свирепо скалясь, она прорычала:
– Александр Графен, дважды герой России, убийца драконов… Ты и вправду такой дремучий идиот, каким тебя показывают в наших сериалах? Ничего, сейчас я это исправлю!
Она притянула его лицо к своему. Её глаза больше не были цвета неба. Они были блестящими, как фольга, с вертикальным зрачком. Это были глаза серебряного дракона. Девочка впилась в его губы – её детское тело, теперь налившееся невероятной силой, вздрогнуло в рвотном позыве, и что-то густое, с металлическим привкусом, потекло ему в глотку, обжигая слизистую. Графен дёрнулся, но новый удар тока потряс его, заставив вытянуться. Мерзкая жижа втекала в него, казалось, бесконечно, но он, преодолевая боль и онемение, собрал силы, чтобы садануть дракона по голове – один раз, другой. Каким-то чудом он прервал этот извращённый поцелуй-кормление, столкнув её с себя – сначала коленями, потом ногами. Она рвалась к нему, истекая из пасти серебристой рвотой – с отрешённой яростью, словно это было ритуалом, который нельзя прерывать, а потом внутри Графена что-то вспыхнуло, испепелив разум, и он исчез в темноте, которая длилась тысячу лет и одно мгновение…
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
