Незнакомец поставил шкатулку на стул и зажег свечи. Затем он вынул из буфета несколько бутылок вина, большой пирог, фрукты и пригласил своего гостя сесть к столу.
Необычная прогулка возбудила у Ральфа аппетит. Когда оба насытились, незнакомец пододвинул свое кресло к камину и предложил гостю последовать его примеру.
– Настала минута серьезно и подробно обсудить дело, которое привело нас сюда. Несколько веков тому назад я сидел на том же кресле, на котором сидите вы, и так же с тревогой и волнением слушал рассказ о жизни моего предшественника по обладанию великой тайной, которую я хочу доверить нам. Теперь выслушайте историю моего прошлого, как и я некогда слушал жизнеописание того, кто привел меня сюда.
Мое официальное имя – Нарайяна Супрамати, индусский принц. Это имя, как и все документы, подтверждающие его, и все преимущества, с ним связанные, я получил от того, кто завещал мне «Эликсир Жизни». Настоящее мое имя – Архезилай.
Я родился в Александрии, во время царствования Птолемея Лага, которому достался Египет после смерти Александра Великого. Мой отец, Клоний, служил в войске под начальством Лагида и связал свою судьбу с его. Сделавшись господином Египта, Птолемей щедро наградил моего отца и дал ему значительную должность при своем дворе. Я рос в роскоши; а так как я был единственным ребенком, то родители страшно баловали меня и я вел рассеянную жизнь, отдаваясь одним только удовольствиям.
В двадцать лет я потерял отца. Лишившись последней узды, я наделал таких безумств и вел такую беспорядочную жизнь, что в пять лет растратил свое состояние и в одно прекрасное утро проснулся больным и нищим. Разгульная жизнь одинаково истощила и мое тело, и мой кошелек.
Настало время грустных испытаний. Все друзья, толпившиеся на моих пирах, все женщины, оспаривавшие друг у друга мое расположение, и даже паразиты, питавшиеся моими благодеяниями,- все бросили меня. Я остался один, без гроша в кармане и, конечно, умер бы от нищеты и болезни, если бы меня не подобрал один бедный человек, бывший солдат, служивший под начальством моего отца.
Он стал ухаживать за мной. Когда же я настолько поправился, что мог ходить, мы оставили Александрию и отправились в небольшое имение, доставшееся в наследство Мериону – как звали моего покровителя. Там ждало нас новое разочарование. Клочок земли, расположенный на границе пустыни, едва мог прокормить нас, а дом был не более, как полуразвалившаяся мазанка. Однако Мерион ни за что не хотел возвращаться в Александрию. Он был человек молчаливый, мизантроп, бегущий от людей. Как и я, он был полон горечи и достаточно испытал человеческой неблагодарности и вероломства.
Я не возражал, когда он избрал для жилища соседний грот, и стал помогать ему в работе, дававшей нам скудное пропитание.
Свежий воздух и труд вернули мне здоровье и в течение некоторого времени я забылся в этой новой жизни. Я думал также о своем прошлом и сурово судил себя за свое непростительное безумие, сделавшее из меня нищего и парию. Тем не менее, пока был жив мой старик-покровитель, я терпеливо выносил такую жизнь. Я уже привык к труду. Когда по вечерам мы беседовали, сидя перед гротом, и старый солдат говорил мне про войны Александра и рассказывал тысячи любопытных случаев из своих походов по Индии и Персии, я забывал свою настоящую нищету и жил этим славным прошлым.
Четыре года спустя Мерион умер, и я остался один. Мало-помалу одиночество начало тяготить меня, а потом сделалось положительно невыносимым. Я начал думать о своей прежней жизни, о роскоши и комфорте, которыми был окружен, об изящном и просвещенном обществе, и почувствовал, что меня неудержимо влечет к тому неблагодарному миру, откуда я был навсегда изгнан. Горькое отчаяние овладело мной. День ото дня настоящая жизнь становилась мне все ненавистней, а желание вернуться к светской жизни все сильней. А между тем желание это было неосуществимо, так как у меня ничего не было, кроме пещеры, превращенной Мерионом в убогое логовище; в том же рубище, какое было на мне, меня, как нищего, прогнали бы от порога всех тех дворцов, где жили мои бывшие александрийские друзья. Что касается того, чтобы вернуться в столицу и искать там занятий, то об этом нечего было и думать, так как я ничего не знал и не мог зарабатывать свой хлеб.
Прошло более года в такой тяжелой внутренней борьбе. Мое отчаяние достигло своего апогея; я получил полное отвращение к жизни и уже думал положить конец такому существованию.
Однажды ночью я лежал у входа в грот, предавшись своим мрачным думам, как вдруг услышал приближающиеся шаги. Сначала я подумал, что это молодой пастух, который иногда приносил мне кое-что из соседней деревни; но когда чей-то незнакомый голос назвал меня по имени, я с удивлением вскочил на ноги.
Передо мной стоял высокий мужчина, закутанный в темный плащ, с выразительным и энергичным лицом.
– Ты хочешь умереть, Архезилай, чтобы избавиться от жалкой, несчастной жизни, какую ты влачишь в этой пустыне? -
сказал звучным голосом, устремляя на меня пылающий взгляд.- Хотя ты и заслужил свою судьбу, так как сам виноват в своем несчастье, но я сжалился над тобой. Если хочешь, я возьму тебя с собой в такое место, где ты будешь огражден от нищеты и проживешь так, сколько сам пожелаешь.
Из всех этих слов я понял только то, что мне предлагают оставить эту ужасную пустыню, где я гнил заживо. Я вскочил.
– Кто ты, великодушный чужеземец, явившийся вытащить меня из моей нищеты? – спросил я дрожащим голосом. – Конечно, я с радостью последую за тобой, так как выбился из сил и не могу больше прозябать в этой пустыне. Но как я пойду за тобой в этих лохмотьях, с босыми ногами и нечесаной бородой?
– Кто я – это ты узнаешь, когда придет время; об остальном же не беспокойся, – ответил незнакомец.
Он достал из-под плаща сверток, который подал мне, и корзину, которую поставил на землю.
– В этом узле ты найдешь одежду и ножницы, чтобы остричь волосы и бороду. Ступай, умойся в источнике и возвращайся скорей!…
Я не заставил повторять себе два раза. Схватив узел, я бросился к источнику, вымылся и подстриг волосы и бороду. Затем я надел фиолетовые одежды, кожаные ботинки и осмотрелся в зеркало, находившееся тут же вместе с темным плащом, фетровой шляпой и флаконом ароматического масла.
Очень довольный своей внешностью, напоминавшей мне былые времена, я вернулся к незнакомцу, который сидел у входа на большом камне и развязывал корзину, откуда вынул кувшин вина и холодное мясо.
Незнакомец осмотрел меня с головы до ног и сказал с улыбкой:
– Теперь ты снова похож на человека, и я вижу, что ты вовсе не прочь поскорей оставить эти места.
– О, я хотел бы уже быть далеко отсюда! – ответил я, вдыхая полной грудью.
– Время терпит, – с особенным выражением сказал мой покровитель.- Закусим и выпьем, а потом в путь. Я с наслаждением съел отличный кусок дичи и выпил кубок старого вина. Потом мы двинулись в дорогу, В некотором расстоянии от грота нас ждали два великолепных скакуна, которых держал слуга, маленький и горбатый, как тот, который сопровождал нас.
