— Скажи мне, дочь моя, что такого ты сказала нашему дорогому гостю, раз он так поспешно покинул наш дом, даже не оставшись на чай?
Ликование внутри меня стало еще сильнее и ярче.
«Я ему не подошла!» — подумала я и едва сдержала улыбку.
— Милорд, я была сама любезность, — ответила тихо. — Видимо, мне просто не повезло понравиться господину магу…
— И советнику нашего дорогого короля, — добавил с упреком отчим. — Какая выгодная партия, моя дорогая, не так ли? Такой шанс породниться с одним из старейших родов нашего королевства, возвыситься самой и возвысить свою семью.
Я мысленно закатила глаза не понимая, что моя матушка нашла в этом человеке? За что его можно было любить? Я плохо помнила отца, но мне казалось, что он в разы был лучше, чем этот сэр Уильям. Нет, даже чем десять таких, как отчим. Его только и интересуют деньги и престиж. А обо мне он совсем не думает. Желал подняться за чужой счет и не вышло. Что поделаешь, не приглянулась я господину некроманту, к моей радости и счастью.
— Ты могла бы блистать при дворе. И твой брат, когда бы достиг нужного возраста, был бы представлен Его Величеству. Поступил бы в лучшую Академию Магии…
— Но у него нет дара, — произнесла я. — Как вы себе представляете, чтобы простой человек учился магии не имея даже всполоха внутри?
Лицо отчима покрылось пятнами. Я запоздало прикусила язык, вспомнив, как болезненно он относился к тому, что Эдвард не обладает и толикой дара. Впрочем, чему удивляться. Сын пошел в отца. А отец — просто человек. Да, благородного происхождения, да с тремя тысячами годовых дохода, но все же человек. И это ставило его на ступень ниже любого из магов.
— Ваша дочь безрассудна, моя дорогая, — сказал сэр Уильям, обратившись к моей матушке. Она покачала головой, а я добавила:
— Я не сделала ничего предрассудительного, что могло бы оттолкнуть от меня лорда Блеквуда.
— Но вы и не показали ему свой интерес, — попенял мне отчим. — Мужчины любят, чтобы ими восхищались.
Я снова мысленно закатила глаза.
— Уильям, — вступила в разговор матушка. — Дорогой, Оливия еще слишком молода. Она просто переволновалась. Видел же сам, что девочка чувств лишилась от волнения. Разве можно ее в чем-то упрекать.
— У нее был шанс, и она его упустила, — холодно отозвался отчим. — Теперь станет женой сквайра и будет жить в провинции, вместо того, чтобы стать хозяйкой Вороньего гнезда и приближенной Его Величества!
Он снова демонстративно вздохнул, когда в дверь гостиной вежливо постучали. Я вскинула голову, устремив взгляд на дверь. Внутри что-то сжалось от недоброго предчувствия. Что, если лорд Блеквуд вернулся? Но за дверью оказался лишь наш дворецкий, державший в руках серебряный поднос, на каких обычно приносил корреспонденцию.
— Милорд, — он поклонился сэру Уильяму. — Миледи, — следующий поклон предназначался матушке. — Леди Оливия, — добавил слуга и шагнул вперед с позволения отчима.
Я опустила взгляд неотрывно глядя на то, что лежало на подносе. Чувствуя, как внутри все холодеет, а сердце словно отказывается биться в груди.
— Что это? — удивленно всплеснула руками матушка. А на лице отчима разочарование сменилось удивлением, а потом и радостью.
— Олив, я был неправ, дочь моя! — поспешно проговорил он, а я только и могла, что смотреть на букет черных роз, лежавший на подносе. Букет проклятых цветов, отливавших синевой и перевязанных серебряной лентой, так контрастировавшей с темными лепестками.
— Нет, — только и смогла прошептать.
— Он выбрал тебя, Оливия! — догадалась матушка и рассмеялась с таким облегчением, словно с ее души упал тяжелый груз. В тот миг я поняла, насколько они оба, и отчим, и матушка, желали этого брака. Этого выгодного союза, который принесет так много роду Селми и отнимет у меня единственное, чем я пока владею. Меня саму. Мою свободу.
— Нет! — повторила я, отступая назад на шаг.
Отчим подскочил к дворецкому, поднял букет, обернулся ко мне, сияющий и счастливый. Из моей груди вырвался стон. Я бросилась мимо него и почти вылетела из гостиной не потрудившись закрыть за собой двери. Едва не сбив с ног кого-то из лакеев, попавшихся на пути. Пролетела обеденный зал и холл. По лестнице взбежала так быстро, словно за мной гнались и остановилась только в собственной комнате, заперев дверь и облокотившись на нее спиной, жадно ловя воздух от сбившегося дыхания.
Мне все еще не верилось, что вот так легко и просто решилась моя судьба. Ну почему, спрашивается, ему понравилась именно я? Почему? Не самая богатая из незамужних девиц, и уж точно, не самая красивая. Что он нашел во мне? Неужели разглядел дар? Но почему тогда промолчал? Почему ничего не сказал?
Я прижала к груди ладонь, ощущая, как там, под ребрами, бешено бьется сердце, словно пытаясь вырваться наружу. А когда в двери постучали я вздрогнула, но не пошевелилась, чтобы открыть.
— Леди Оливия, это я, Нэн! — раздалось в тишине. — Откройте, пожалуйста.
Я покачала головой. Никого не хотелось видеть. Перед глазами все еще стояла картина, на которой дворецкий протягивает мне этот ненавистный букет черных роз.
— Ох, — простонала я, сползая на пятую точку, усевшись на полу в своем замечательном дорогом платье, надетом специально для дорогого гостя, чтобы его демоны побрали!
— Леди Оливия, пустите, — снова постучала Нэн. Вот же неугомонная, настырная! И почему я раньше этого за ней не замечала. — Разрешите войти, я помогу вам раздеться и уйду.
— Уходи сейчас, — ответила я. — Я сама разденусь. Хочу побыть одна.
За дверью раздалось сопение, но я не услышала шагов и поняла — Нэн стоит там же, на посту. А спустя несколько минут донеслись шаги. И в дверь снова постучали. На этот раз требовательно и властно.
Отчим. Не иначе.
— Леди Бредшон! — прозвучал в тишине его голос, и я поняла, что отчим зол. Когда он был не в настроении, он обращался ко мне именно так. Не по имени, и не «дочь моя», а резко и холодно, на «вы» — леди Бредшон, будто подчеркивая то, что не является отцом такой, на его взгляд, взбалмошной девицы. — Немедленно отоприте. Мы с вашей матушкой желаем поговорить с вами.
— Я устала, — ответила я, но сэр Уильям снова забарабанил, и я встала, понимая, что проще сейчас выслушать его нотации и претензии, чем дать ему накрутить себя еще сильнее.
С неохотой провернула в замочной скважине ключ и открыв дверь, отошла назад на несколько шагов. Отчим вошел сразу. Широко распахнув дверь и переступив порог с решительным видом. В его руке я увидела черный букет, а за спиной матушку, сжимавшую в отчаянии кружевной платок и Нэн, стоявшую еще дальше.
— Что это вы творите, леди Бредшон? — спросил отчим тихо.
— Я почувствовала себя плохо, — пояснила, почти не надеясь, что сэр Уильям отстанет. Он и не отстал.
