Книга Трое - Алайна Салах

— С Булатовым? — Алина презрительно кривит нос. — Нет, конечно. Он способен только трахать. В его понимании все девушки в окружении недостаточно для него хороши.

Я вспоминаю тяжелый взгляд в отражении и, невольно поежившись, обхватываю себя руками.

— Это он так и говорит?

— Это говорю тебе я, потому что знаю Руса десять лет. Это тебе не Мирон.

— В общем, празднование в пятницу, — произносит она, понизив голос, потому что в этот момент в аудиторию входит преподаватель. — Ты поняла.

* * *

— Мы не будем заезжать за цветами?

Не отрывая взгляда от дороги, Мирон отрицательно качает головой.

— Не хочу ждать, пока они что-нибудь соберут. Я сам ступил, нужно было заранее заказать.

— Может быть, из готовых букетов что-то выберем?

— Для Алины? — Мирон косится на меня с усмешкой. — Чтобы она в очередной раз сморщила нос?

Я начинаю смеяться. Но не над Алиной, а от радости за то, что Мирон настолько отличается от своего окружения. Понятный мне, близкий, без снобизма и кричащих понтов. Он определенно стоит того, чтобы мириться со всеми его друзьями.

Когда мой смех стихает, Мирон прибавляет звук на магнитоле и кладет ладонь мне на колено. Играет какой-то мелодичный клубный микс — кажется, кого-то из его приятелей. Мирон неравнодушен к музыке, поэтому я не пытаюсь донимать его разговорами, отворачиваюсь к окну и собираюсь с мыслями, чтобы чуть позже спросить его о том, о чем давно собиралась.

— Мирон, у тебя что-то с Велес в прошлом было?

Мирон снижает громкость на руле до минимума и, повернувшись, вопросительно смотрит мне в глаза.

— Она тебе что-то наговорила?

Я мотаю головой.

— Совсем нет. Просто я это чувствую. Она говорит о тебе всегда по-особенному.

— Мы трахались пару раз. Это было задолго до тебя. Она хотела большего, а я нет.

Опустив взгляд на колени, я нервно тру гель-лак на указательном пальце. Одно дело догадываться о том, что у них был секс, и совсем другое — услышать.

— Тати, — рука Мирона вновь ложится мне на колено и сжимает. — Я знаю ее еще соплячкой. Родители дружили. Она нормальная девчонка, пусть и с закидонами, но больше, чем друга я ее не рассматриваю. У меня ты есть, на хер мне кто-то еще?

— Я не для этого спросила, Мирон. Просто хотелось понять, правильно ли я поняла. Я тебе доверяю, не думай.

Мирон начинает улыбаться и вновь смотрит на дорогу, в то время как его рука соскальзывает с моего колена и перемещается к шву джинсовых шорт. Смеясь, я перехватываю его запястье, предпринимая слабые попытки оттолкнуть, но его пальцы продолжают настойчиво вдавливать плотную ткань мне в промежность. В животе мгновенно становится горячо, а кровь приливает к вискам. Он действует на меня так всегда.

— Блядь, и съехать с дороги как назло негде, — ругается Мирон, свободной рукой поправляя ширинку. — Борты сплошняком.

— Вот поэтому дотерпим до места, — я заставляю себя свести ноги и, сжав его ладонь, возвращаю себе на колено. — Мы, кстати, с ночевой?

— Думаю, останемся. А ты не хотела?

— Если с местами проблем не будет, то почему нет. — В течение нескольких секунд я разглядываю свой многострадальный ноготь и впервые спрашиваю то, что, как и вопрос с Алиной, не дает мне покоя.

— Мирон, а ты замечал, что я не нравлюсь Руслану?

— Русу? — сейчас Мирон выглядит по-настоящему удивленным и даже немного сбрасывает скорость. — Почему ты так решила?

Я слегка улыбаюсь, чтобы смягчить внезапную атаку любопытства и не портить ему настроение:

— Наверное, как и в случае с Алиной — интуиция.

— Тут ты ошибаешься, малыш, — уверенно произносит Мирон, глядя мне в глаза. — Рус со всеми не слишком напрягается в общении, так что не стоит воспринимать на свой счет. Он тебя как-то обижал?

Он смотрит так серьезно, что я считаю нужным свести все в шутку. Меньше всего я хочу, чтобы он поругался из-за меня с одним из своих лучших друзей.

— Ну… Например, мой кофе недостаточно для него крепкий.

Издав хрипловатый смешок, Мирон начинает улыбаться, и я делаю тоже самое вслед за ним. Вот поэтому я не хочу, чтобы он покупал мне машину. Потому что тогда всего этого станет меньше: наших шуток, заигрываний, разговоров и времени, проведенного вместе. С Мироном всего этого никогда не будет достаточно.

Загородный дом, где Алина празднует свой день рождения, больше походит на курортный отель: возле бассейна играет диджей, работает бар, между шезлонгов снуют черно-белые официанты, разнося гостям коктейли.

— Мир, привет! — выкрикивает Алина машет нам из-под зонта, заставляя дюжину гостей обернуться в нашу сторону. Она в очередной раз проигнорировала меня, но, скорее всего, сделала это не специально. После того, что мне рассказал Мирон, я не исключаю, что она в него влюблена.

Пока Алина, эффектно переступая ногами по нагретым плитам, несет к нам свою фигуру в черном бикини, я оглядываюсь в поисках знакомых лиц. Из присутствующих я знаю многих: возле бара стоит Вадим Корнеев со своей девушкой Алисой — он мне не слишком нравится в силу своей развязности, а вот она, напротив, очень милая. Я машу Алисе рукой, и она, подняв бокал, улыбается в знак приветствия. По-крайней мере, одна компания у меня на вечер есть. Неподалеку от них пританцовывает Марик, Марьян, балагур и прожигатель жизни, который регулярно имеет проблемы с законом, решаемые с благословения его отца-прокурора; лучшие подруги Алины, сестры Инесса и Радмила Седых сидят на шезлонге напротив него. Чуть поодаль я замечаю Эльзу Дворкович, ту самая, которую считала девушкой Руслана, потому что в компании она не отходит на него не на шаг. Сам Булатов, одетый лишь в удлиненные плавательные шорты, разговаривает с незнакомым мне парнем возле бассейна. При взгляде на его кельтскую татуировку и линию темных волос под пупком, я чувствую, как стремительно краснеют щеки. Потому что до этого момента я ни в коем случае не должна была всего этого видеть.