Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
– Ты знал, что там было? – спросила она, посчитав, что теперь-то уж точно имеет право знать.
– Ключ. Какой-то ключ, – нехотя ответил Матвей. – Этого Вячеслав не стал скрывать. Я дал ему понять, что со мной это не прокатит – «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Мне нужно было знать, во что ввязываюсь. Вячеслав показал две старые фотографии. На одной был ящик, на другой – ключ. Большой такой, с крупной бороздкой. Похожий на старинный. Да, возможно, он и был старинным.
– Но, однако, нам ты не сказал, что находится в ящике, – упрекнула Ольга и даже чуть отодвинулась от Матвея, когда он вновь случайно задел ее локтем. – И такие большие деньги за какой-то ключ? Тебе это не показалось странным?
– Показалось. Но я и не таких чудиков встречал.
– Нам всем нужны были деньги… – задумчиво повторила Ольга.
Степан собирал на операцию матери. Костя – на дорогое ЭКО, потому что они с женой много лет не могли зачать ребенка. Дымов вкладывался в снаряжение и развитие клуба и по возможности помогал Тане. Игорь мечтал о новом мотоцикле. А Вася затеял долгоиграющую стройку на даче. Да, им нужны были деньги. И не только деньги. Они все прочно сидели на «игле» адреналиновых приключений.
– Ты искал этого Вячеслава?
– А ты как думаешь? Конечно! И Вячеслава, и его мистического заказчика. Без толку. Ни следа. Номера телефона, с которого он мне позвонил, не существует. С почты возвращаются письма.
Ольга потарабанила пальцами по колену и наконец-то озвучила вслух то, что не пожелал выслушать по телефону Костя:
– Нам настолько понадобились деньги, что мы наплевали на то, что ничего нельзя уносить из пещер, кроме снаряжения, мусора и, по заказу, образцов глины.
– У этого суеверия есть вполне логичное объяснение, – вставил Матвей. – Уносить кристаллы, отколотые натечные образования, кусочки сталактитов – варварство. Они тысячелетиями растут, а тут приходит человек, да не один… Вот и считается, для острастки, что в ответ пещера может забрать что-то у тебя. Отломил случайно кусочек – извинись и положи рядом, но не в карман.
– Но что если так и есть, Матвей? Мы вынесли коробку с ключом, а пещера теперь забирает у нас жизни?
– Ну, Оль, – сказал он. Но, однако, высмеивать ее версию не стал. Не от Дымова ли она впервые услышала историю о белом спелеологе? Или все же от брата?
– Еще мы нарушили условие, которое выдвинул твой заказчик. Войти мы должны были двадцать первого числа и двадцать первого же выйти. Но мы плохо рассчитали время и задержались.
– Да, запоздали с контролькой и чуть не подняли шухер, – улыбнулся Дымов.
Опоздали они ненамного. Матвей успел отзвониться в контрольно-спасательную службу, в которой сделал регистрацию, раньше, чем начались спасательные работы. Но все же они опоздали.
– А что если загвоздка кроется именно в том, что мы поднялись двадцать второго? – продолжала выдвигать версии Ольга. Матвей дернул уголком рта, будто желал возразить, но в последний момент удержался.
– Это проклятое двадцать первое! В следующем после экспедиции месяце умер Степан. Именно двадцать первого! Потом – Вася. Теперь – Игорь Петриченко. И все из-за того, что мы немного опоздали?
– Что-то не припомню, чтобы там громыхнул гром, стены пошли трещинами или случилось еще что, что ознаменовало бы начало рока. В «Золушке», к примеру, часы пробили полночь, – мрачно пошутил Дымов. Ольга досадливо дернула плечом, поднялась с лавочки и заходила взад-вперед, обдумывая выдвинутую ею версию.
– Не мельтеши, – не выдержал Матвей и тоже поднялся с места.
– Нам нужно вернуться! Вернуться туда, чтобы разобраться! Раз у тебя не получилось отыскать заказчика, значит, нам нужно вернуться к истокам.
– Ольга…
– А какой у нас выход? – перебила она, поняв, что сейчас Матвей выдвинет целый список причин, почему ее затея не кажется ему стоящей.
– У нас меньше месяца! Тебе так хочется в могилу? Или хоронить следующим Костю? Или меня?
Матвей переменился в лице, глаза его потемнели, словно в них сгустились тучи.
– Мне нужно обдумать, – нехотя выдавил он после долгой паузы. – Дай мне несколько дней. Завтра – похороны Игоря. Сама понимаешь…
– Неделя, Дымов! И ни часом больше! – категорично заявила Ольга и тем самым вызвала у нахмуренного Матвея улыбку.
– Малая, командир, кажется, у нас я.
– Если не подсуетишься, то дождешься переворота и лишишься власти, – парировала она. – Неделя, Дымов. У нас и так остается меньше месяца. А майские праздники – лучшее время для поездки.
До своих машин они дошли молча. Огромный джип Дымова был припаркован рядом с ее машиной и казался монстром, но не устрашающим, а таким, добрым… Джип будто взял под крыло маленькую машину, как и его хозяин ненавязчиво опекал Ольгу. Вот и сейчас Дымов, прежде чем сесть в салон, махнул рукой, и жест у него вышел одновременно благословляющим и защищающим. Матвей опекал ее, как младшую сестру, но когда-то она ошибочно приняла его заботу за симпатию и, конечно, по уши в него влюбилась. Ей тогда было всего двадцать. Юностью Ольга и оправдывала свое сильное увлечение Дымовым, а не тем, что в него сложно было не влюбиться. От явных проявлений симпатии ее останавливало то, что Матвей тогда был женат. А к тому времени, когда он развелся, многое изменилось.
– Аккуратно там, на дороге, – попросил Матвей. Ольга не преминула мрачно пошутить:
– Сегодня не моя очередь, Дымов. Не беспокойся!
И лучезарно улыбнулась ему. Хоть сердце вновь отчего-то заныло. Как бывало всегда, когда она с ним прощалась.
Глава 2
Скоро. Уже скоро. Федор понял это во время короткого видения. В такие моменты густую монотонную темноту, не разделенную на день и ночь, ненадолго и крадучись рассеивал слабый свет. Черный непроницаемый занавес слепоты сменялся темно-серым, на фоне которого становились заметными силуэты и предметы. Иногда это были целые статичные картины, а иногда – мгновенные вспышки сменяющихся образов. Федор знал, что «видит» в такие моменты не окружающую его реальность, а то, что находится далеко, порой за тысячи километров. Он ослеп много лет назад, но несчастье обернулось даром, которым он щедро делился с другими. Даже его имя переводилось как «дарованный Богом». К нему постоянно шли толпы страждущих узнать – ночью, днем, в будни и выходные, в холод или в жару. Приезжали из дальних краев, оставались ночевать во дворе, терпеливо дожидались своей очереди. Федор принимал всех, хоть видения его изматывали, иссушали, старили раньше времени. Но вправе ли он отказывать нуждающимся? Дар был дан не ему, а им. Он лишь проводник, глаза и уста того, кто забрал у него обычное зрение, но взамен наделил другим.
Возможно, так бы и прожил Федор все отведенные ему годы, принимая ищущих, если бы не тот посетитель. После его ухода внутреннее «зрение», как и когда-то обычное, в одночасье погасло, Федор утратил способность видеть чужие судьбы. Вначале им овладела паника, потому что он потерял ориентиры, маячок, который указывал путь в его незрячей жизни. Потом на смену панике пришло смирение. Федор убедил себя в том, что так случилось, потому что его миссия выполнена. Он помог многим людям, но возможности смертного ограничены. А его жизнь, хоть и не была простой, оказалась счастливой, потому что он, незрячий, возвращал надежду и служил проводником для стольких заблудившихся.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
