Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Поломаю я ему грабли, — хмуро сказал Андрюша. — Потерпит Семеныч. Не плачь, Зой… Куда я платок дел? А, вот… Возьми, у тебя глаза размазались.
Павел стоял, затаив дыхание, и некоторое время слушал неясный шорох за дверью. Она что, правда плачет, что ли? А голос совершенно спокойный.
— Так нормально, — сказал наконец Андрюша. — А грабли я ему все равно поломаю.
— Не надо, — устало сказала Зоя. — Вот еще, руки марать… Ты вот что, ты лучше этому гаду насчет Сережи намекни. Что-нибудь вроде того, что, мол, не дай бог, Зоя Серому пожалуется… Ну, ты сам знаешь, как лучше.
— Уж я намекну, — пообещал Андрюша. — Я ему скажу, что Серый как раз за тобой приехал. В машине ждет. Сказать?
— Скажи… — Зоя шмыгнула носом. — А он правда приехал?
— Машина стоит… — Андрюша помолчал, вздохнул и добавил: — Может, правда Серому сказать? А то вообще уже…
— Боже упаси, — торопливо перебила Зоя. — Он такое устроит, что… Боже тебя упаси! Поклянись, что не проболтаешься!
— Ладно, — неохотно согласился Андрюша. — Подожди здесь. Ребята, наверное, бабки разложили уже. Сейчас я сам твою долю принесу, не ходи туда.
— Спасибо, Андрюш. — Зоя опять шмыгнула носом и чертыхнулась сквозь зубы. — Ух ты, вот это синяк… Интересно, сколько нынче набросали. Мне послезавтра платить в трех местах… Ой, забыла! Я в бар зайду, у меня там целый пакет всякого добра набралось. От лысого Кеши на двести, от двух случайных старичков почти на полторы и от Толь Толича две коробки конфет. Представляешь?
— Нормально, — сказал Андрюша таким тоном, будто хотел утешить. — Все нормально, Зой, не бери в голову. Они что — последнее отдают? Все равно пропьют или в карты продуют. А тебе на дело… Ладно, я пошел, сейчас принесу…
— Плащ захвати, — чуть громче сказала Зоя. — Он в приемной, у Катьки в шкафу.
Андрюша что-то неразборчиво ответил издалека, Павел понял, что Зоя за дверью осталась одна, и, совершенно не представляя, зачем он это делает, шагнул к этой двери, взялся за ручку и почти уже потянул ее на себя, но тут услышал тихое яростное бормотанье Зои:
— Гады. Мерзавцы. Подонки. Пьянь подлая. Сволочь бессовестная.
Он замер, невольно улыбаясь ее по-детски сердитому тону и машинально отмечая, что выбор ругательств у нее, как ни странно, довольно ограниченный. При такой-то профессии могла бы, наверное, чему-нибудь и покрепче выучиться. Галина, например, всю жизнь в издательствах проторчала, а матюгалась, как пьяный сантехник.
— Гадость гадкая! — в последний раз донеслось из-за двери с выражением усталого отвращения, и дверь резко распахнулась, едва не стукнув его по лбу — он едва успел отступить.
Зоя остановилась на пороге, растерянно глядя на Павла. И он глядел на нее — прямо в ее сердитые заплаканные глаза, обведенные серой тенью не до конца стертой расплывшейся косметики. Густо намазанные ресницы слиплись от недавних слез, а уголки ярко накрашенного рта были скорбно опущены — почти детское выражение горькой обиды. Одной рукой Зоя терла бедро над коленом, а другой — небрежно выдирала из прически красные растрепанные цветы.
— Что? — помолчав, спросила она совершенно спокойным, даже приветливым тоном. И улыбнулась от уха до уха. — Что случилось… э-э-э… Павел? Анечка не захотела молочный коктейль делать? Ай-ай-ай… А вот мы сейчас ее попросим как следует!
Опять она черт-те что из себя изображает. Зачем, спрашивается? Ведь только что плакала.
— Кто вас обидел? — ляпнул он, не успев подумать.
На миг в ее глазах мелькнула растерянность, почти испуг, а потом она зажмурилась, запрокинула голову и заливисто захохотала, закрывая лицо руками, приседая, раскачиваясь и с трудом вскрикивая сквозь хохот:
— Ой, не могу! Меня — обидели? Ой, умру сейчас… Обидели?! Меня! Ой, кому сказать — не поверят!
Это было сделано очень натурально. Однако — сделано. Люди, которым весело, в жизни так не смеются. Так смеются на сцене хорошие актеры — очень красиво, очень заразительно, так, чтобы зрители поверили. Павел никогда не любил театр.
Он минуту молча смотрел, как она хохочет, а потом опустил глаза, потому что больше не мог на это смотреть… И тут же увидел жуткий багровый синяк, светящийся сквозь драный черный ажур колготок. Вот черт. Скотина. Ублюдок. Если Андрюша с наивными глазами не поломает этому подонку грабли, он, Павел, сам этим займется.
Зоя быстро закрыла синяк ладонью, и Павел поднял глаза. Зоя уже не смеялась. И даже не улыбалась. Более того — она хмурилась и смотрела на него холодно и подозрительно.
— Кто? — злобно рявкнул Павел и, заметив, как в глубине холодных глаз что-то дрогнуло, попытался сказать спокойнее: — Зоя, вы должны сказать мне.
Она опустила глаза, передернула плечами и сердито ответила:
— Какая разница?.. Глупости все это. Издержки профессии. А потом — вам-то до этого какое дело?
А правда — ему-то до этого какое дело? Ему уже два часа назад пора было возвращаться домой. А лучше бы и вовсе не тащиться сюда с Макаровым. И никогда не видеть эту Зою с ее ужимками за стойкой бара, с ее сумасшедшим танцем, с ее багровым синяком на нежной, как у ребенка, коже… Какое ему до всего до этого дело?
— Не знаю, — честно сказал Павел не так ей, как себе. — Я пока не знаю, какое мне дело… Но какое-то, наверное, есть. Вы не хотели бы сменить профессию?
— Какую профессию?
Зоя смотрела ему в глаза своими заплаканными глазами, и теперь взгляд ее был немножко насмешливым, немножко снисходительным и очень, очень уверенным. Павел вдруг смутился и, давя в себе это смущение, подчеркнуто оценивающе оглядел ее с ног до головы, сухо усмехнулся и довольно резко ответил:
— Да вот эту… профессию.
— А у вас есть более выгодное предложение? — вкрадчиво мурлыкнула она, слегка подавшись к нему, и заулыбалась, заиграла ямочками на щеках, заблестела зубами, запустила пятерню в буйную гриву, а другой рукой оперлась на вызывающе изогнутое бедро. Поразглядывала одеревеневшее лицо Павла холодными глазами, помолчала и вздохнула: — Нет у вас более выгодных предложений. Жаль. Н-ну, ладно, не смею больше задерживать. Приятно было познакомиться.
Она шагнула вперед, заставляя его отступить, закрыла за собой дверь и пошла через холл к бару своей шаржированной походкой, все так же опираясь одной рукой о бедро, а другую запустив в прическу, извиваясь и покачиваясь… Ей очень пошел бы длинный тигриный хвост. При такой походке обязательно нужно хищно и угрожающе дергать хвостом из стороны в сторону. Черт его дернул притащиться сюда…
Дверь бара закрылась за Зоей, тут же открылась дверь за спиной Павла, и голос лося Андрюши отвлек его от зоологических ассоциаций:
— Чем могу быть полезен?
В голосе лося Андрюши звучала настороженность и даже прикрытая казенной вежливостью угроза. Павел обернулся и минуту молча рассматривал круглое румяное лицо и прозрачные детские глаза, которые без выражения в упор уставились на него.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
