То, что накануне Изабелл видела при мутном свете карманного фонарика, то, что она выхватывала из темноты, когда он навис над ней, лежа на берегу, защитив ее своим телом, ей понравилось. Но то, что Белл увидела в эту минуту, привело девушку в оцепенение. Она смотрела на притягательно мощный торс с четким рельефом мускулатуры, на широкие плечи, сильные руки. Его длинные мокрые волосы доставали до плеч, влажная оливковая кожа сияла в утреннем мареве.
Вот он развернулся спиной к Изабелл, размялся, напрягая мускулатуру. Белл невольно изучила его красивые ягодицы. Мужчина энергично отряхнул от воды волосы, брызги разлетелись во все стороны. Она заметила его готовность развернуться в ее сторону, но настолько остолбенела, что растерялась. Наконец Изабелл присела на песок и, переведя взгляд на безобидную волну, принялась созерцать ее плавное движение.
Рафик натянул штаны на еще влажные ноги, посмотрел на Белл, которая словно его не замечала.
Девушка показалась ему потерянной и одинокой. Ее тонкая фигурка выглядела напряженной, волосы спутаны, лицо измученное. Она не была похожа на ту ухоженную Изабелл Маргарет Уинтерс, чья фотография в паспорте ему так приглянулась. На щиколотках, талии и запястьях зияли пурпурные ободы гематом и спекшейся крови.
Изабелл спокойно созерцала даль, и взгляд ее казался исполненным тайного смысла. Он приблизился к ней стремительным шагом.
— Мисс Уинтерс, как вы себя чувствуете? — спросил Рафик тоном человека, искренне озабоченного ее состоянием.
— Счастлива, что жива, — подняла она на него свои смущенные глаза, но, тут же отвернувшись, добавила: — А вы?
— Я тоже несказанно рад, что мы счастливо отделались. Вы уже видели, что стало с хижиной?
Изабелл лишь кивнула в ответ.
— Я более чем уверен, что команда спасателей уже направлена к нам на выручку.
Девушка вновь коротко кивнула. Рафик настороженно посмотрел на Изабелл.
Рафик не то чтобы пасовал перед ней. Нет. Он ни перед кем никогда не пасовал, статус не позволял. Кроме того, Рафик знавал гораздо более красивых, загадочных, непостижимых женщин. Их кажущаяся недоступность никогда не останавливала его, он всегда находил способ овладеть той, к которой испытывал влечение. Но сейчас эта сидящая перед ним на песке лохматая, худая, измученная и немногословная иностранка Изабелл Маргарет Уинтерс заставила его сконфузиться.
За миловидной внешностью этой типичной представительницы европейской расы таилась непреклонная воля, несокрушимый дух.
Он присел напротив девушки на корточки, положил ладони на ее озябшие плечи, заглянул в глаза цвета моря, увидел черные блестящие расширенные зрачки. И понял: девушка все еще в шоке.
— Вы продрогли, — сказал он, накинув ей на плечи свою рубашку.
— Вовсе нет, мы же в тропиках.
— Не снимайте, — мягко, но настойчиво произнес он.
Рафик помог ей продеть руки в рукава и застегнуть пуговицы. Руки девушки тряслись, пальцы не подчинялись.
— Вы ранены! — воскликнула Белл.
Он молча смотрел в ее широко открытые глаза.
— Вас ранили, — повторила она.
— Ерунда, — отрезал Рафик, продолжая пристально смотреть на Белл.
Девушка, словно испугавшись его взгляда, отвернулась.
— Ваши раны куда серьезнее, позвольте мне осмотреть их при дневном свете, — произнес Рафик сиплым голосом.
Пока он неторопливо, внимательно исследовал багровые метины на ее коже, Изабелл исследовала его самого. Волосы у мужчины были цвета воронова крыла, глаза как весенняя зелень, а кожа как охра. С лица не сходило выражение сосредоточенности, а его черты показались ей столь же точными и выверенными, как и поступки. Этот человек олицетворял собой гармонию духа и плоти, решила для себя Изабелл. Ему все известно, все доступно, но и все наскучило... Все, что он делает, продиктовано чувством долга, не более того.
— Позвольте мне осмотреть ваши запястья, мисс Уинтерс, — вывел он ее из задумчивости, и Белл не сразу осознала смысл сказанного. Она медленно протянула к нему дрожащие тонкие кисти ладонями вверх.
Кожа на руках была в гораздо лучшем состоянии. Рафик улыбнулся.
— Белль, — сказал он с французским выговором.
— Белль? — удивилась она.
— Мне хочется звать вас именно так, а вы должны звать меня Рафик, — нарочито строго сказал он.
— Рафик, — кивнула Изабелл.
— Ваши раны не опасны, для их скорейшего заживления достаточно будет антибиотиков. У вас есть еще раны?
— Может быть, пара синяков. Мне повезло больше, чем Дункану.
— Да, именно поэтому вы все еще здесь, а он уже в больничной палате, — пошутил Рафик. Но, помолчав, самым серьезным тоном произнес: — Простите меня, мисс Уинтерс... Белль.
Изабелл не поняла его и с недоуменным взглядом ждала продолжения.
— То, что мои соплеменники сделали с вами, — это возмутительно. Я не предполагаю своими извинениями покрыть их преступления. Ручаюсь, они будут найдены и наказаны по всей строгости.
— Но это не ваша вина, Рафик. Вам удалось найти нас и спасти. Вы подвергали себя не меньшей опасности.
— Я не нуждаюсь в снисхождении. Да, эти люди осмелились пойти на похищение и шантаж. Но сделали они это лишь потому, что им представился шанс на удачу. И это изобличает нашу беспомощность. Я не хочу вас расстраивать. Все обошлось. Вы живы, здоровы и скоро вернетесь к привычным занятиям. Но скажите честно, Белль, кроме того, что они похитили вас, они еще каким-нибудь способом... посягали на вас?
Изабелл непонимающе и сосредоточенно посмотрела на Рафика.
— Мне вы можете ничего не говорить, но имейте в виду: у нас достаточно компетентных врачей, к которым вы в случае чего можете обратиться...
— О! Нет... — с облегчением воскликнула девушка. — Они лишь связали меня и были... чрезвычайно неучтивы. — Они не... — она замялась.
— Вы хотите сказать, что они вас не насиловали, — помог ей Рафик.
— Нет.
Рафик вздохнул с не меньшим облегчением, чем Белл.
— Белль, все позади, вам больше не нужно держать себя в таком напряжении. Вам сейчас нужно расслабиться и отдохнуть. Даже если расплачетесь, это пойдет только на пользу. Ничего зазорного в этом нет.
Он осторожно провел рукой по ее спутанным волосам.
Изабелл и не догадывалась о том напряжении, в каком продолжала пребывать, пока он ей об этом не сказал. И теперь слезы сами подкатили к горлу, она жалобно пискнула, губы задрожали, глаза наполнились влагой. Рафик обнял ее...
Но Изабелл тотчас устыдилась своей слабости, попыталась встать на ноги, скрыться от чужих глаз, где-нибудь уединиться. Это был инстинктивный порыв, который он остановил:
