Книга Мой беглец. Стокгольм - Яна Егорова

Сколько время? Подтянулся и посмотрел на загоревшийся экран моего телефона — три утра. Вернул голову на подушку. Не спится. Давно этого не было. Опять не спится, хоть на пробежку иди.

Белов при этом отключился намертво. Лежит на подушке рядом со мной, еще минуту назад прижимал меня к себе, но я выбрался. Сейчас мой придурок этого уже не почувствовал, я у него что-то типа снотворного или плюшевого медвежонка.

Промаявшись еще какое-то время без сна, все же поднялся с кровати и вышел из спальни. Направился по бесконечному коридору его самарской квартиры в спортивный зал. Я всегда был против останавливаться здесь. Это жилье — истинно королевских размеров. Мозгом понимаю, что Виктор ничего плохого не хочет, когда уговаривает меня согласиться переехать сюда жить. Я для него не игрушка. Кто угодно, но не игрушка. Белов на самом деле потерял голову от любви к своему беглецу, я это точно знаю.

Особенно после той аварии, когда он решил, что я ему изменил с девчонкой. Мы оба тогда были виноваты. Он должен был сказать мне правду. С самого начала должен был сказать правду. Конечно, тогда бы я ни при каких обстоятельствах не вступил с ним в отношения. Однако, если учесть его дар убеждения, уверен, со временем у него бы это получилось. До сих пор вспоминаю, как он примчался за мной в Москву. Сбежал из больницы, идиот. Я же его потом притащил к врачу — а тот сказал, что Белов своим побегом второй раз поставил свою жизнь под удар. Он мог и не доехать.

А я тогда подумал, что он развлекался в Самаре. Телефон его удалил. Решил, что Виктор похорошел и даже не подозревал, сколько сил ему потребовалось, чтобы добраться до меня.

— Я не успокоился, Кристоф. Я сбежал из больницы и приехал за тобой. Не помчался в тот же день, потому что через несколько минут, как ты вышел из палаты, у меня началось кровотечение. Если бы только мог, я бы помчался сразу! Но из реанимации это сделать затруднительно. Даже для меня.

И все равно, даже после этих его поступков, не могу позволить Белову поселить меня здесь. В этой роскоши. Там, на нашей съемной квартире, за которую мы платим поровну, мне проще верить в искренность его чувств. Но здесь, на этой территории, он как будто меняется в моих глазах, хотя на деле ничего подобного не происходит. Я лишь раз уступил ему. Когда он уговорил меня заниматься в этом зале, в его квартире. После интересного инцидента в спортивном клубе.

Неподалеку от нашего дома, где мы снимаем квартиру, есть качалка. Все тренажеры, нормальная раздевалка, душевые. Мы стали оба иногда до работы, иногда после, посещать спортивный клуб. Это продолжалось ровно четыре дня. Пока кое-что не случилось.

После очередного занятия, мокрые от пота, по уже сложившейся традиции отправились в раздевалку. Я ушел первым, потому что Виктор еще неистово молотил грушу — накануне я имел неосторожность сболтнуть какую-то глупость на тему того, что его мышцы из-за травм и того, что он пробыл в больнице, слегка уменьшились. Я не хотел сказать ничего плохого, скорее высказал упрек в том, что из-за своего упрямства он довел себя до очень серьезных последствий. Во всех смыслах. А Белов решил, что я так намекнул на то, что считаю его недостаточно красивым для себя. Балбес. Что я могу сказать. Конечно же, мои попытки переубедить боксера не увенчались успехом.

— Кристоф, я наверстаю, — твердил бугай все утро, а потом почти час молотил по груше.

Наверное, всех парней в зале напугал. Если б я не знал, зачем ему это надо, решил бы, что он готовится к серьезному бою. В каком-то смысле так и было. Так уж сложилось. Я знаю о его чувствах и знаю о своих. Он напирает на меня, наседает, но я… К своему сожалению, пока я не могу сказать, что мои чувства к нему настолько же сильны.

В тот день составил ненормальному компанию и совершил свою обычную пробежку на дорожке, а не по улицам города. Сделал одолжение Белову. После дорожки в раздевалке скинул с себя мокрую одежду, забросил в шкафчик и направился в душ. Зайдя полностью под струи воды, с наслаждением дал мышцам расслабиться, потому не сразу отреагировал на прикосновение к своей спине. Тем более, что такое было вполне ожидаемо — Белов мог уже закончить и, естественно, не удержаться, чтобы не проявить свою тягу ко мне даже здесь, хотя я поставил ему четкое условие. Иногда он нарушал его, однако, к его чести могу сказать, он всегда выбирал момент, чтобы рядом никого не было. Никого, кроме нас.

Не смотря на это, прикосновение не было привычным. Я резко развернулся, потому что рука была другой. Это сразу почувствовалось. И естественно, это был не мой придурок. Мужик, лет под сорок, плотоядно скалился, беззастенчиво глядя на меня и явно намереваясь продолжить приставания.

Я бы и сам справился. Судя по его расплывшейся фигуре, зал он посещал лишь с одной нехитрой целью. Правда, ростом он был значительно выше меня. Я даже толком не успел смахнуть с глаз воду, чтобы увидеть, куда, собственно бить, как из ниоткуда возникшая фигура Белова позади мужика, потянула того за плечо и, как только тот развернулся, мощный кулак моего знакомого, только что завершившего часовое битье груши, врезался в челюсть моего обидчика. Я только и успел, что подхватить поверженного извращенца за подмышки, чтобы тот не грохнулся затылком о кафельный пол.