— Поправь меня, если ошибаюсь, — смотрю на него в упор. — Я веду две рубрики в нашем журнале, так? — он медленно кивает, а я продолжаю: — Статьи сдаются за неделю до отправки в печать, если не случается каких-либо форс-мажоров. При условии, что хочешь помимо зарплаты, — опять делаю акцент на последнем слове, — получить премию, — шеф делает небольшой кивок, сцепив зубы, начиная, видимо, понимать, к чему я веду. — А теперь скажи мне, уважаемый Александр Сергеевич, какой из перечисленных мной пунктов я нарушила?
Шеф молчит, пристально сканируя взглядом и скрипя зубами. Понимает, на что я только что тактично намекнула. И теперь пусть мучается, принимая решение.
— Но ведь это сенсация, — прерывает молчание. — Все ждут очередного номера «Shick» с твоей разгромной статьей.
— Вишневский в этом месяце уже отличился, прыгнув с парашюта и приземлившись на крышу мэрии, о чем я поведала общественности.
— Это было две недели назад, кому интересно об этом читать? — шеф продолжает давить на меня.
Нет, милый, ничего у тебя не получится. Я крепкий орешек, и меня голыми руками не возьмешь.
— Напишу о драке в следующем номере.
— Будет поздно, — тяжело вздыхает Александр Сергеевич. — Надо сейчас.
— А теперь, мой любимый шеф, — я опять улыбаюсь на все свои тридцать два, — хочу, чтобы ты свою просьбу озвучил вслух и перестал ходить вокруг да около.
Вижу, ему это не по душе, но дело есть дело. Очередной вздох, жалостливый взгляд в мою сторону и скрежет зубами. Еще бы, такое унижение и от кого.
— Хорошо, Миланская, твоя взяла. Я хочу, — шеф ложится грудью на стол, чтобы видеть меня лучше, точнее попытаться навести на меня страха, — чтобы ты написала новую статью про Артема Вишневского, включая вчерашний инцидент.
— И-ии? — тяну я, поднимая обе брови.
— Что и?
— Разговор окончен, — встаю и медленно тяну руку к сумке.
— Сядь, — грозно командует главред, и я очень медленно опускаю свою шикарную пятую точку на место, в душе ликуя маленькой победе. — Твои условия.
— Два оклада, — выпаливаю на одном дыхании. А чего, спрашивается, мелочиться? — Плюс премия.
— Сдурела?
— Тогда пиши сам, — повторно встаю, теперь уже беру сумку и направляюсь к выходу.
— Стерва, — слышу в спину и усмехаюсь. — Согласен, — поворачиваюсь лицом к шефу с видом победительницы. — Завтра в девять утра статья должна лежать у меня на столе. Опоздаешь хоть на минуту, даже премии лишу, несмотря на твои заслуги.
— Договорились, — делаю ему ручкой и выхожу из кабинета.
В коридоре стоит Степан с Костей Смирновым, который занимает две должности — фотограф и дизайнер. Маленький, юркий, вечно бегающий по коридорам с этажа на этаж и умеющий держать в голове несколько заданий одновременно. Даже не представляю, когда работать успевает, потому что застать Костю в кабинете практически нереально.
— Договорились? — Степан делает ко мне шаг. Киваю Косте в знак приветствия, а он в ответ.
— Сомневался? — улыбаюсь парню, а он расслабляется. Видимо, и вправду переживал за меня. — Кофе есть?
— Пойдем, — Степа берет меня под руку, и ведет к себе в кабинет. Костик спешит следом, периодически наступая нам на пятки, так как ходить медленно он не умеет.
Получаю свой кофе, усаживаясь в кресло Миши Ромашова, который специализируется у нас исключительно на звездных интервью, вечно пропадающий по командировкам, поэтому Степан большую часть времени проводит в их совместном кабинете один, делаю глоток и смотрю по очереди на парней.
— Кто-нибудь точно знает, что там вчера произошло на самом деле?
Степа поворачивается в сторону Костика, я следом. Смотрим пристально на нашего дизайнера, но тот молчит.
— Чего уставились? — прерывает тишину. — Был я там вчера, был.
— Шеф в курсе? — интересуюсь ради приличия, сомневаясь, что Сергеич не в курсе.
— Сам же меня туда и послал, — тихо произносит парень.
— Тогда рассказывай, — делаю еще один глоток и откидываюсь на спинку кресла.
Если честно, сейчас у меня только одно желание — пойти домой и завалиться спать. Но такую роскошь позволить я себе не могу, поэтому придется выслушать еще и нытье дизайнера.
— А что рассказывать, — Костик делает несчастные глаза. — Не знаю, нафига это надо шефу, но там все было совсем не так, как в Интернете написали.
— А как? — продолжаю допрос. — Кстати, ты фотки хоть сделал-то?
— Конечно. Мне, вообще-то, за это деньги в конторе платят.
— Тогда давай с подробностями.
— Да не было там ничего такого, из-за чего можно сделать сенсацию. Журналюги, — он по очереди смотрит на нас со Степой и краснеет, — перекрутили всё на свой манер. Черт, даже неудобно как-то.
— Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — как же меня сегодня достали все своим нытьем и хождением вокруг да около. — Рассказывай, не томи.
— Губернаторский сынок нажрался, — вздыхает тяжело Костик. — Начал ко всем приставать.
— Как он вообще туда попал? — нагло перебиваю речь дизайнера. — Насколько мне известно, он не входит в ближайший круг общения Артема Вишневского.
Господи, за что мне такие мучения на больную голову? Не хочу ничего знать, слышать и видеть. Как же меня все достали сегодня.
— С кем-то пришел, точно не знаю, но могу поспрашивать.
— Не надо, — вздыхаю. Интересно, мы дойдем сегодня до главного или нет? — Пришел, нажрался, дальше.
— Пашка Балабанов пришел с девушкой. Это…
— Я знаю, кто такой Павел Балабанов. Лучший друг Артема, но они вроде в ссоре? — хмурю лоб.
— В ресторане обнимались, видимо, помирились. Короче, девушка стояла одна, а Владик, это сын губернатора, — Костик зачем-то смотрит в мою сторону, а я стону. Когда же он родит-то хоть что-то интересное? — Начал хватать ее за руки. После чего полез обниматься и, — парень запнулся, глядя на меня несчастными глазами.
— И? — поднимаю обе брови вверх.
— И начал лапать за ляжки прямо посреди банкетного зала, задирая платье, — Костик покрывается пунцовой краской и отводит глаза в сторону.
— Какой нахал, — киваю головой из стороны в сторону, крутясь в кресле.
— Между прочим, не смешно, — вспыхивает дизайнер. — Я бы на месте Вишневского еще и не так бы его отделал. Все стояли и смотрели на это шоу, как на обезьян в зоопарке, когда они голую задницу показывают.
— Другого я от этой публики и не ожидала, — усмехаюсь. — То есть Артемка у нас рыцарь благородный, — стучу пальцами по столешнице. — А мы, журналюги проклятые, клевещем на бедного парня. Кстати, а где сам Балабанов был?
