“Какие веретеницы? Змеи, что ли? Какие чтицы? Библиотекари? Какой узор? — Голова шла кругом. — Всё плохо. Всё очень плохо!”
— Бабуль, — тихо позвала она. — Раньше в твоей сказке не было никаких чтиц и веретениц. — Посмотрела с упрёком. — Ты рассказывала только о двух подругах, которые однажды насмерть рассорились из‐за… — Варя задумалась: «А собственно, из‐за чего они поссорились?» Ответ никак не приходил. «Видно, об этом бабушка прежде никогда и не рассказывала». В глубокой задумчивости добавила: — И одна из них затаила жуткую обиду на всю жизнь.
— Подожди! Не перебивай меня, иначе точно упущу что‐то важное, — женщина сердито посмотрела на неё. — Представь мир, в котором есть все расы: эльфы тёмные, эльфы светлые, гномы, люди, оборотни. Они спокойно соседствуют между собой: ведут торговлю, обмениваются товарами и услугами, заключают мирные договоры, браки, дружат или враждуют друг с другом. А самое интересное, каждая из рас мнит себя высшей, и нет‐нет да и представит, что владеть Ничейными землями должна только она. Именно на этой почве раньше и случались войны, пока однажды для всех не открылась истина: чёрными землями могут управлять только эльфы. Остальные расы там погибали. И вот с тех пор Терра Нуллиус каждые сто лет переходит во владение попеременно светлым и тёмным эльфам. Вот как ты думаешь, кто за всем этим приглядывает?
— Бог? — выдвинула предположение Варя, стараясь по возможности больше ничему не удивляться.
— Нет, не Бог, — пожилая женщина наклонилась и посмотрела в лицо испуганной девушки. — Это чтицы. Они видят судьбу любого человека и не человека от самого начала до самого его конца. Знают наперёд, что должно случиться в тот или иной период времени. И если это потянет за собой глобальные перемены во всём мире, то всегда вмешиваются.
— Они что, прорицатели? Ну, как Нострадамус или Ванга?
— Не совсем. — Ниира устало откинулась на спинку стула. — Прорицателям этого мира будущее приоткрывается лишь частично, и они всего лишь строят предположения на основании только своих видений. А чтицы — они читают, как в открытой книге, все тайны мироздания. Кстати, твоя мать одна из самых сильных из них. Именно она предсказала рождение сильной волшебницы, которой доселе мир не видывал.
— Любопытно! Что же она, раз такая сильная и всевидящая, не смогла предвидеть будущее собственного ребёнка? — Варя скептически улыбнулась, увлекаясь новыми подробностями старой сказки из детства.
— Эх ты ж, молодо‐зелено, ничегошеньки ты не знаешь, — Ниира огорчённо покачала головой. — В том мире серебряная нить жизни начинает складываться в кружево только в тот момент, когда через обрыв пуповины рвётся связь ребёнка с матерью и он самостоятельно делает свой первый вдох. — Женщина закрыла глаза, перед её внутренним взором проплывали события минувших дней. — Схватки начались преждевременно, и роды проходили сложно; твоя мать настолько ослабла, что потеряла бдительность, доверилась первой встречной повитухе, которой оказалась я.
— Но зачем ты это сделала? Для чего это нужно было тебе? Я не понимаю!
— Я всего лишь выполняла приказ. — Ниира открыла глаза. — Моя наставница решила, что великая волшебница — это непременно ты. У неё тоже было видение: из‐за тебя в мире начнутся жуткие беды. — Скривила губы в улыбке. — Сама посуди: кто отказался бы иметь при себе такого уникального ребёнка? В тот момент это решение для меня было самым правильным. И я поплатилась за свою безграничную любовь к наставнице, безоговорочную веру и преданность.
— Сандалеты. Обоз. Наёмники. Бояться ведьмаков. А, да — стать тенью. Дойти обязательно! Всё поняла!
— Правильно говорить не Сандалеты, а Синдалия, с ударением на букву “а”.
— Поняла. Не беспокойся! — Подхватила с пола мешок и закинула себе на плечо. — Ниира, скажи, а мои сны? Я с детства тебе их рассказывала, они и сейчас продолжают мне сниться, только они стали немного другими.
— Это не сны. Это память волшебниц.
— Какой кошмар! — Она весьма явственно вновь увидела парня с острыми ушками, выплясывающего перед ней в спальне. — Значит, где‐то там есть и этот придурошный эльф.
— Какой такой эльф? — Ниира выглядело испуганной. — Он был тёмный или светлый?
— А разве это имеет значение?
— Имеет! Завершаются очередные сто лет, когда Терра Нуллиус должны будут перейти в распоряжение Светлого Леса. — Её глаза превратились в узкие щёлочки. — Мне любопытно: кто из них смог к тебе пробиться? И как такое вообще возможно?
— Он был светлым. — Зазвонил телефон. Варя сняла трубку и быстро ответила: — Алло? Выхожу.
— Очень странно! Эльфы сами по себе не очень сильные маги, чтобы вот так вот запросто пробиться в другой мир, но у них есть очень древние артефакты, которыми они успешно пользуются. А что он хотел? Что говорил?
— Да ничего он не хотел. — А вот на вопрос “Что говорил?” Варя покраснела до корней волос. — Говорю же, какой‐то придурошный. — А про себя подумала: “А если окажется, что всё это правда и я с ним всё же повстречаюсь? Прибью гада!”
— Будь осторожна! — Повторила Ниира и, словно что‐то вспомнив из прошлого, быстро добавила: — Никогда не любила остроухих.
— Поняла. — Варя решительным шагом направилась к выходу. Внизу ждало такси. Нужно было торопиться. Проходя мимо зала, нечаянно бросила взгляд на бабушкины кровать и как вкопанная остановилась. У неё волосы зашевелились на затылке. На кровати лежала Ниира. Обернулась. За спиной тоже стояла Ниира. — Это… как это так?
— Как только ты выйдешь отсюда, я уйду за грань, а моё тело исчезнет. Я не из этого мира. Здесь не останется даже останков моего бренного тела.
— Так ты что, умерла? — по щекам Вари побежали непрошеные слёзы.
— Да. И мне дали совсем немного времени, чтобы всё рассказать тебе. Не плачь по мне! Иди только вперёд и не оглядывайся.
Варя вышла из дома. Она спускалась по ступенькам и рыдала в голос. Было жалко Нииру, которую она всю жизнь считала бабушкой; себя, потому что однажды придумала, что её родители просто отказались от неё, а не погибли, а бабушка обманывала её; и просто потому, что она шла к такси, а сама навсегда уходила из этого мира. И ей было очень страшно!
Глава 5. Вещерское кладбище или Я сошла с ума
«Я Судьбина Варвара. Мне девятнадцать лет. Ну ладно, почти двадцать. Учусь на втором курсе в *** государственном архитектурно-строительном университете. И я сейчас нахожусь на самом старом кладбище города, сижу на могильной плите в обнимку с огромным мешком и терпеливо ожидаю прихода духов, чтобы перейти с ними из одного мира в другой».
Нервно захихикала. На её смех тут же отозвалась из темноты выпь. Варя в ужасе втянула голову в плечи. Зябко накинула капюшон халата на голову, а следом и капюшон плаща. Да — да, бабушка выставила её из дома в том, в чём она была, не позволив даже переодеться. Как она её ни просила, ни умоляла, Ниира была непреклонна:
