«Уважали дядю СтепуЗа такую высоту.Шел с работы дядя Степа —Видно было за версту».Задолбали, шавки половинчатые. Потому я выдала в ответ этому златокудрому пуделю:
– Чтобы давить ими мелких клопов вроде тебя!
– Мелкий? По-твоему, я мелкий?
– Мелкий, но надоедливый, как…
– Как клоп, да?..
– Как клоп или как микроб. Короче, смысл тебе ясен, хоббит.
– Вставай, – протянул он мне ладонь.
– Зачем?
– Вставай, посмотрим, кто из нас мелкий.
Вставать я не желала, мне и на диване хорошо сиделось. Особенно сейчас, когда мои ножки блаженно кайфовали в любимых слипонах. Но парень крепко схватил меня за руку и дёрнул, заставляя подняться.
– И кто из нас хоббит?
Э-э-э-э-э… Как так-то? Издалека он казался мелким, на голову ниже всех, кто стоял с того края танцпола.
– Там ступеньки, я стоял на пару ступеней ниже, – подсказал парень улыбнувшись.
Мне пришлось поднять голову вверх. Боже, забытое ощущение, когда смотришь на парнях снизу вверх, а не наоборот. И даже не глаза в глаза. Кайф, одним словом. Сразу чувствуешь себя как-то иначе, особенно когда тебе улыбается такой красавчик.
– И всё же. Если я надену туфли на каблуке, я буду с тобой одного роста.
– А ты ещё на тридцати сантиметровые ходули встань и будешь выше Майкла Джордана.
– Ладно-ладно, беру все свои слова обратно. Ты не клоп.
– Спасибо, – приложил руку к сердцу парень, – ты меня обрадовала. Очень.
Я приземлилась обратно на диван, как и он. Следом за мной.
– Вообще-то, я подошёл к тебе не затем, чтобы ростом мериться.
– Да ну? А я думала, что ты только с этой целью к девушкам и подходишь. Встаёшь навытяжку, головку прижимаешь и ласково так треплешь по щеке избранниц со словами: «Все, кто выше моего пупка, могут пройти направо, вы свободны! Все, кто ниже, добро пожаловать, крошки…»
Парень загоготал.
– А ты какую головку имела в виду, а?
Теперь настал мой черёд давиться смехом.
– Проехали, парень…
– Нет, не проехали. Интересно же…
– Какую хочешь видеть в своих фантазиях, такую и представляй.
– Кстати, о фантазиях… Я не давал разрешения на съёмку.
– Что?
Думаю, у меня натурально получилось изобразить изумление. Парень улыбнулся и подался вперёд, заграбастав мою камеру.
– Так, руки убери от моей аппаратуры.
– Я же говорю, что не давал разрешения на съёмку…
Тыкнув пару раз по кнопкам, он разворачивает камеру, показывая себя, запечатлённого на фото.
– Отдай.
– Нет… Сначала удалю.
Тык-тык-тык…
– Вот теперь держи.
– Вообще-то, я фотограф. Работа у меня такая, людей снимать.
– Ага, то есть ты так работала, лениво щелкая раз в полчаса и закидываясь после этого текилой?
Внимательный. Значит, не только я пялилась в его сторону, когда думала, что он меня не видит. Но и он тоже. Занятно.
– Да, я так работаю. Для души иногда щёлкаю, ловлю моменты из жизни. И почему тебя нельзя снимать? У тебя с этим какие-то проблемы?
Парень придвинулся поближе, иронично оглядев перед этим меня:
– Проблемы? У меня? Похоже, ты перепутала меня с собой.
– А с чего ты взял, что у меня проблемы?..
– Не в обиду будет сказано… Но с твоим ростом парня найти нелегко. Большинство – чипиздрики, ростиком метр семьдесят.
Я хихикнула, не удержавшись, но следом он выдал:
– Потому я тебя, с одной стороны, понимаю… Ты девушка темпераментная и из-за отсутствия парня приходится выкручиваться вот так…
К чему он клонит? Что-то я его не понимаю. Или, правда, текилы перебрала? Парень услужливо подсказывает:
– Да, я польщен быть объектом чьих-то фантазий, но…
– Что?! Ты, случайно, при рождении не вылетел из чрева со скоростью пули, ударившись головой об стену?
– Со мной всё в полном порядке, – нагло заявляет парень.
– Фи. Тоже мне, объект влажных фантазий…
Презрительно кривлю губы, оглядывая его с головы до ног. Да, он хорош, но только ему о том знать не стоит. Потому смотрю я на него, как на прокисший суп. С толикой сожаления. Мол, был бы хорош, да, если не вот это обстоятельство в виде твоей непригодности к употреблению.
– Может, объяснишь, почему я не могу быть объектом чьих-то влажных фантазий?
– Мы на самом деле будем это обсуждать?
– А почему бы и нет? Тебе же уже есть восемнадцать? Надеюсь, что да. Или… – внезапно понижает голос он и тянется ко мне. – Только не говори, что ты никогда не занималась… этим?
– Уточняй, курчавый, что именно ты имеешь в виду под словом «это»?
– Чтобы не смущать тебя, назову первые буквы… «С» и «М»…
– Секс и мастурбация?
– Сектор-приз на барабане, – довольно заявляет парень, – судя по тому, как легко ты произносишь эти сладко-греховные слова, ты не понаслышке знаешь и о том, и о другом.
– Послушай, Якубович с «химией» на голове, ты слишком много треплешься не по теме…
– Наоборот. Всё в тему. Давай, Хэлли Бэрри, назови хотя бы пару причин, по которым я не гожусь на то, чтобы фантазировать обо мне?
Кудряш откинулся на спинку дивана, закинув притом на неё руку.
– Я тебя пожалею, пупсик. Не стану давить тебя фактами.
– Что что? Не слышу? – парень подсел поближе, заводя руку мне за спину.
– Купи слуховой аппарат! – по слогам произношу я ему в ухо, громким голосом.
На нас обернулись две девицы, скорчив недовольные мины, словно им лимонным соком прыснули в глаз. Может, и не стоило говорить так громко, но пофиг. Вообще, пофиг.
– И всё же. Давай руби с плеча. Растопчи меня.
– Ммм… Так ты из этих, да? Из нижних?
– Об этом мы поговорим позднее, ёжик, – при этом он касается кончиков моих волос, поставленных торчком, – сейчас идёт разбор меня по косточкам.
